Далёкий закат

В следующий момент она уже засыпала ямку и, бережно прижимая к груди новорожденного, села на землю, скрестив ноги. Она внимательно разглядывала своего ребенка... а Пол Мэрлоу, не отрываясь, смотрел на нее. Ему почему-то казалось, что все это только сон, не больше.

И вдруг она вновь запричитала. На этот раз горько, безутешно. Это был крик души, плач бесконечного горя. И Пол понял, что это совсем не сон.

Он встал, и женщина увидела его. Крик замер у нее на устах. Она нервно прижала к себе ребенка. Женщина держала его так, словно не верила, не хотела поверить в его существование. Страх исказил ее лицо.

Пол спустился к ней.

- Орури приветствует тебя, - мягко поздоровался он.

- В приветствии благословение, - прошептала она в ответ.

Ее голос дрожал. Похоже, только огромным усилием воли она удерживалась от рыданий.

- Прости меня, - сказал Пол. - Я был на той стороне холма. Я услышал твой плач и пришел узнать, что случилось...

- Господин, но за что мне вас прощать? - слезы покатились по ее лицу. - Воистину, господин мой, здесь нечего прощать... разве только... - не в силах больше сдерживаться, она разрыдалась. Заплакавший было младенец вновь замолчал, словно почувствовав горе матери.

- Но что случилось, дочь моя? - Пол бессознательно перешел на диалект байани, на котором разговаривал простой люд.

- Это, отче, мой третий смертный грех пред лицом Орури - которого я люблю всем сердцем. А плачу я потому, что теперь клинок Энка Нэ должен пронзить и чрево мое, и его плод Если только... Если только...

- Если только что? - ошеломленно переспросил Пол Мэрлоу.

- Если только вы, отче, не соблаговолите забыть все, что видели. Если только воля Орури не в том, чтобы я и это несчастное творение моей плоти покинули родные места.

- Но, почему, дочь моя? Ты жива, и твой ребенок тоже. Чего еще можно желать?

Женщина понемногу приходила в себя.

- Мой господин спрашивает, чего еще можно желать? - вызывающе переспросила она. - Много чего... Очень много!.. Смотрите, вот он - третий грех... - и она протянула Полу своего ребенка.

Пол непонимающе глядел на младенца.

- Дочь моя, - наконец произнес он, - ты родила красивого, крепкого сына. Произвести на свет такого ребенка - не самое большое несчастье в жизни.

- Смотрите, - повторила женщина, и это прозвучало почти как приказ.

Она показала левую ручку младенца.

Пол Мэрлоу посмотрел и увидел, как четыре крохотных пальчика судорожно сжимаются и разжимаются. Обычная ладошка новорожденного. Пол почувствовал глухую боль в руках, там, где несколько месяцев тому назад были отсеченные по приказу Энка Нэ мизинцы.

- Очень энергичное дитя, - выдавил он. - Ну и что?

- Смотрите, - печально повторила она и показала правую ручку ребенка.

Остолбенев от изумления, Пол Мэрлоу увидел пять пальчиков. Пять пальцев! Пять!

- Отче, теперь вы понимаете, почему я должна бежать отсюда? Почему ни я, ни мой сын не можем вернуться в Байа Нор?

Упав на колени, она прижалась лбом к его ногам.

- Господин мой, вы чужестранец, и, говорят, Орури наградил вас мудростью. Скажите только, что вы забудете все, что видели. Скажите только, что я могу уйти отсюда с миром. Я не прошу ничего больше.

- Но дочь моя, я ровным счетом ничего не понимаю.

- Отче, есть много такого, чего не понимает никто... никто, кроме Орури и Энка Нэ. Скажите, что я могу уйти с миром. Скажите, что вы все забудете...

Пол почувствовал, как ее слезы катятся по его ногам.

- Тебе нечего меня бояться, дочь моя, - тихо проговорил он. Воистину я ничего не видел... Но скажи мне, куда ты пойдешь?

- Вон туда отче, - и она показала на зеленую полоску леса. - Там нет ни греха, ни наказания. Там я и мой сын будем жить... или умрем.

- Надеюсь, вы будете жить, - выдавил Пол.

Женщина встала и робкого улыбнулась. - Помолитесь за меня, отче... и крепко прижав к груди ребенка, пошла прочь.

Как завороженный, Пол смотрел ей вслед, пока она не скрылась в изумрудном колышущемся лесном море...

Ветер снова донес до него песню: "...И краток день, и ночь без снов..."

18

Проведя целый день за выделкой и сушкой самых больших, какие только можно найти, листьев каппы, (они должны были стать гибкими и прочными, словно пергамент), Пол Мэрлоу, к своему удивлению, чувствовал себя Поулом Мер Ло. Он сидел на своем излюбленном месте - на веранде принадлежащего ему дома. Внутри, терпеливо окуная глиняный горшок в чан с водой, Мюлай Туи охлаждала вино из каппы. Скоро она принесет ему еще один кувшин. Скоро он напьется.

Прошло уже семнадцать дней с тех пор, как Орури прижал к своей груди Энка Нэ 609-го. Садилось солнце, отражаясь в безмятежной водной глади Зеркала Орури. Пол Мэрлоу сидел и смотрел на Священный город, на величественный храм Плачущего Солнца.

Он не присутствовал на церемонии. Эта честь была дарована лишь избранным, самым высокопоставленным вельможам. За три дня до нее Шах Шан подробно описал Полу, как все произойдет. Судя по его рассказу, церемония проводилась со всей пышностью и торжественностью, присущей древним земным коронациям... правда, с некоторыми ужасающими дополнениями.