Далеко и обратно

— Набегается и придёт, — не расстроился папа.

— Ах, какой ты у меня легкомысленный, — рассердилась Наташа. — Тут не лес, а город. Люди разные. Породистую собаку могут украсть.

— Так он и дался! — легкомысленно возразил папа.

Ночевать Мартын не пришёл.

Утром тоже не явился.

Наташа ела свой завтрак пополам со слезами, и всякие ужаснейшие мысли приходили ей на ум.

— Меня поражает твоя беспечность, — говорила она папе. — Вчера ты должен был обыскать весь город. Хорошо, если Мартына просто украли и он живой. У чужих ему будет хуже, чем с нами, но там его тоже будут любить. Но вдруг… он попал под машину, и его уже нет на свете?!

Платочек кончился, и Наташа утирала слёзы полотенцем.

— Вздор и чепуха! — возражал папа. — Просто собака гуляет. Ни под какую машину он не попал… Всё же пойдём поищем бродягу.

Они исходили весь город Новую Ладогу. Заглянули во все дворы и закоулки. Расспросили всех милиционеров и надоели дворникам.

Не видал ли кто белую собаку с чёрной заплаткой на боку?

Нет, никто не встречал такую собаку…

— Пап, как же мы теперь будем жить? — спросила Наташа.

— Не теряя мужества и надежды, — ответил папа.

Надежда таяла, как зыбкий речной туман.

Погоревали и вернулись на катер.

Папа взял бинокль и осмотрел дальний противоположный берег.

— Ни единой похожей собачонки, — вздохнул он и направил стёкла на город.

Внезапно он захохотал, замахал руками, потом достал из кармана ключ и завёл мотор.

— Пап, что с тобой, чего ты смеёшься, зачем ты хочешь ехать?! — испугалась Наташа.

Папа отвязывал канат. Он смело оттолкнул катер от причала.

И тут из-за помойного ящика выскочил Мартын, в три прыжка покрыл расстояние до берега и птицей взлетел на борт «Бегемота».

— Ах, ты прятался! — закричала на него Наташа. — Ты только о себе думаешь! Тебе натявкать, что из-за тебя здесь все переизволновались! Бессовестная ты собака!

— М-р-р-р… — смутился Мартын и опустил нос.

— Марш на крышу! — велел ему папа..

Заколыхался, удаляясь, город.

Катер вышел на середину широченной реки. Наташа легла рядом с Мартыном. От собаки припахивало помойкой, а брюхо было тугое и круглое, как астраханский арбуз.

Наташа уже простила собаку.

— Пап, а ты научишь меня управлять рулём? — спросила она.

— Думаю, что без этого не обойтись, — ответил папа уверенно.

Это наша родина, малыш

Впереди показался город, необыкновенный и удивительный. Древняя крепость из белого камня спускала в воду откосы тяжёлых стен. Старинные храмы и соборы разбросали по небу свои купола в непостижимом, но пленительном порядке, а дальше, на бугре, высился тёмно-красный кремль с островерхими башнями. Вокруг города поднимались зелёные холмы и тёмные леса, уходящие вдаль, насколько достигал взгляд, и всё это невиданное чудо повторялось в чистом зеркале Волхова.

— Пап, погляди, неужели такое может быть не в сказке!.. — едва выговорила Наташа.

Папа молчал и зачарованно глядел на берег, а Наташе казалось, что вот распахнутся ворота кремля — и выедут оттуда тридцать витязей на огнедышащих сивках-бурках, и помчатся они вызволять Марью-царевну из колдовского Кощеева подземелья.

И ещё неясная любовь к этой никогда не виданной, но такой знакомой, родной и чудесной земле рождалась в её маленьком, а может, не таком уж маленьком сердце.

И ей показалось, что давным-давно она сама жила в этом городе, и спускалась к реке по воду, и видела этого чёрного ворона, насторожённо сидящего на шпиле башни…

Ворон каркнул, повёл головой и перелетел на другую башню.

…Витязи, видно, замешкались.

…Привратники спрятались от зноя в полосатые будки.

Бездельно дремал под жарким июльским солнцем город Старая Ладога, и пусть нет уже прежней мощи и славы, зато красота осталась.

Впереди за лесом дымили трубы новых городов, новых заводов.

— Что это такое чудесное? — шёпотом спросила Наташа.

— Это наша родина, малыш, — ответил папа.

Объяснение трудного слова

Утром пришли в город Волховстрой, купили удочку, насадили на крючок муху и стали ловить рыбу. Ловили эту самую рыбу до вечера, но не поймали. Впереди за мостом грохотала вода, обрушиваясь с плотины Волховской гидроэлектростанции. Слева чернели ворота шлюза.

Они раскрылись, выпустили белый пароходик и закрылись снова.

— Хватит, — сказала Наташа. — Неважные из нас рыбаки.

— И то верно, — согласился папа. Он смотал удочки. — Давай-ка выберем якорь и пойдём шлюзоваться.

— Я неоднократно просила тебя объяснять мне трудные слова, — напомнила Наташа.

— Сейчас всё объяснится само собой, — сказал папа и повёл катер к шлюзу.

Перед ними раскрылись громадные ворота. Наташа увидела пасмурный ящик, со стен которого струйками стекала вода. «Бегемот» вплыл туда, створки ворот плавно двинулись навстречу друг другу и неслышно сомкнулись. Выхода из мокрого ящика теперь не было.

Наташе стало зябко, захотелось спрятаться в каюту, но она пересилила страх и осталась наверху. Вдруг ей показалось, что стены шлюза укорачиваются, утопая в чёрной воде.

— Ай! — вскрикнула Наташа.

— Нас поднимают наверх, — сказал папа.