Далеко от Москвы

– Вы заметили – почти одни женщины … Чем они виноваты, что не смогли исполнить свое основное предназначение – продолжение рода человеческого, и к ним теперь некому прийти и утешить? Они работали во имя людей и для людей, а теперь люди забывают их – кто ответит, почему? Им совсем немного надо – поговорить, ощутить внимание к себе, участие в их крохотных с нашей точки зрения проблемах, подержать чью-то руку … У них есть крыша над головой, есть пища, есть врачи для болезней тела, а то, что мы называем душой? Пусть их успокоением будет бог – какая разница, чем скрасить их пустые дни и ночи, их одиночество. Они заслужили свою долю, свое место в нашей жизни и мы обязаны им, если мы – люди.

– Хоспис …

– Да, Даяна, ты права. Хоспис.

– Я сделаю это, полковник. Я восприняла это, как поручение ваше и бога. И поверьте мне – я приложу все силы, чтобы они не чувствовали себя брошенными. Вы великий человек, полковник.

– Дайяна!

– Я говорю то, что чувствую. В ваших словах сейчас звучал голос бога, бог говорил через вас и вы говорили словами бога. И я благодарю вас за то, что мне доверили.

– Даяна, как в тебе сочетается практицизм современной женщины и такая вера в бога?

– Мне трудно объяснить вам, полковник. Для того, чтобы понять это … надо, наверное, прожить ту жизнь, что прожила я. А эта жизнь была непростой.

– Ты сожалеешь, что твоя жизнь сложилась так?

– Нет. Это – провиденье божие. И я благодарю бога и вас за то, как я живу сейчас, за Лео. И если мне предстоят в будущем испытания – на то воля божья.

– Ты сможешь начать завтра?

– Конечно. И спасибо вам, полковник, за все, что вы для меня делаете.

Сдав халаты они зашли к главному врачу больницы.

– Дина Егоровна Утечкина будет работать в вашей больнице психотерапевтом. Вне штата. Приказ об этом получите завтра.

В ОДНОЙ ИЗ КОМНАТ БЫЛ СЛЫШЕН ШЕПОТ

В одной из комнат свиданий был слышен шепот.

– Знаешь, к чему мне всего труднее привыкнуть?

– Ну?

– К тому, что можно любому из мальчиков сказать – «позови мне Петю», и Петя прибегает, хотя мальчик никуда и не уходил …

– Верно, к этому привыкнуть трудно …

– Я собираюсь попросить его разрешения усыновить его.

– А меня ты не собираешься спросить?

– Сперва – его. И у него же попросить твоей руки.

– Ну, ты нахал! А меня, что же, и спрашивать уже не нужно?

– Конечно, не нужно …

– Ну, … Отпусти … Отпусти же … Задушишь … Задавил совсем … Я … пожалуюсь …

– Давай, пожалуйся… Скажи сыну, что я тебя так обнимал, целовал и … что ты со всеми моими доводами согласилась …

– Чудо ты мое … Любимое …

РАЗГОВОР с ХИТРОВЫМ о ГАЛИНЕ

Договорившись о подмене Свиридов вызвал Хитрова в одну из комнат для свиданий.

– Саша, – начал он, – У меня очень трудная задача. Если бы меня не попросили сразу два человека – Галина Ивановна и Сережа – я бы не взялся.

– Что такое, командир? Случилось что? Не тяните!

– Ты не волнуйся, Саша. И заранее извини меня, потому что говорить о таких вещах не принято … Но учитывая, что Галина теперь названная моя сестра, и что Сережа тоже …

– Командир, это о наших с Галей … взаимоотношениях? И о ее истериках, да?

– Да, Саша. Если скажешь, что не надо говорить на эту тему – я пойму.

Хитров помолчал.

– Раз Сережа просил … Я к нему очень привязался, командир … И помню ваши слова насчет отца … Он ко мне относится … наверное, как к отцу … Можно, сперва я скажу?

– Говори.

– У нас с Галей … Мы понравились друг другу, гуляли, танцевали … Разговаривать с ней хорошо – она и послушать умеет, и помолчать, и сама рассказать что может … Добрая, сына любит … очень любит … А вот как …

Он покрутил головой.

– Я бы не стал … Но как быть? Сережа просил … В общем, командир, я знаю, что вы никому не расскажете … Она заводная – начнет целовать, так не остановишь … Сама меня ласкает, как никто не ласкал, вроде все путем … И – истерика, крик, всю корежит ее … Гад, подлюка, уходи … Потом слезы, прости меня … Что делать – ума не приложу …

– Ты ведь разведчик, профессионал. Должен уметь запоминать, анализировать. Что было перед истерикой? Одинаково все начиналось или нет?

– Стоп, командир! Сейчас, сейчас … Да, одинаково! – он даже провел рукой по воздуху, будто разглаживая что-то.

– Рефлекс.

– Что?

– Рефлекс. А теперь послушай, откуда он взялся. Рассказываю с разрешения и по поручению Галины и по ходатайству Сережи. Отец Сережи был, видимо, не очень порядочный человек …

– Ну, как вы можете, командир! Галя ведь не такая …

– Извини, но это так. А любила она его горячо, оба были молоды. Когда она спала, ему было достаточно провести рукой так, как ты показал …

– Рефлекс?

– И она отдавалась ему, и только потом просыпалась. И однажды он пришел пьяный и привел своего собутыльника, которому проигрался в карты.

Свиридов замолчал.

– Не может быть, командир? … Неужели правда?

– Они были так пьяны, что их от Галины потом отогнали только выстрелом в потолок, но … начать он успел … С тех пор … рефлекс … на прикосновение … – и Свиридов провел рукой, повторяя жест Хитрова.