Далеко от Москвы

#Выборка, ретроспектива? А, поняла. Нет, только реальный масштаб времени. И еще … Знаешь, это было всего пару раз … Когда Мальчик спал со мной, когда он прижимался ко мне … Он получал какие-то сигналы извне … Но я их не принимала, он потом пытался мне их передать, как сон …

#А эти мальчишки? У них так же, как ты думаешь?

#Как говорит Мальчик, у них по-другому. Видимо, кроме того, что у нас с Мальчиком, у них еще то, о чем ты спросил: выборка, ретроспектива … Но посмотри, какая деликатность и чуткость – хоть кто-нибудь из них как-либо поделился этой информацией? Я об этом не знаю.

#Их врожденная деликатность – величайшая загадка для меня. Ведь кроме информации из сознания матерей, они еще были свидетелями множества совершенно взрослых событий, например, сожительства уборщицы и дворника в интернате, и это происходило многократно на их глазах …

#С одной стороны – гадость, конечно. А с другой … Как ты себе представляешь интимные мечтания женщины, у которой столько лет не было мужчины? Мальчик, например, знает все это в мельчайших деталях – извини … Я же не святая, и это происходит нередко неосознанно …

#К чему же мы с тобой пришли? Эти мальчишки знают всю подноготную о людях, о своих матерях – поскольку общались только с матерями, а с отцами не общались – и при этом остаются детьми? Ты можешь это себе представить?

#Не могу, хотя пыталась сделать это неоднократно. Но бросила попытки понять – не по силам, не по разуму. Главное, а во что это выльется? Подрастут они – как будут складываться их взаимоотношения с девочками, с подругами, с женщинами? Тем более, что они видят вокруг только взрослых женщин.

#Но заметь – относятся к женщинам они с большим уважением и любовью. Нужно уж очень напакостить, как там в интернате, чтобы они сказали, что это <плохой> человек.

#Тебе знаком это <язык>? А я думала, что это только наш с Олегом особый язык. Мы иногда с ним так общаемся, и это бывает так прекрасно!

#Так что же делать, Полина?

– Не знаю, Толя. Но нам с Мальчиком хорошо …

ПРОДОЛЖЕНИЕ РАЗГОВОРА с ЧЕРНОМЫРДИНЫМ

– Олег?! А у Олега что, тоже такие способности есть?!

– Он говорит, что раньше у них с Полиной был полнейший информационный и эмоциональный контакт, но со временем он стал не таким полным. Но все-же есть.

– Но как же это? Он, что же, чувствует, когда я … когда Полина …

– Ой, не забивайте себе голову, Семен Гаврилович! Вы поговорите лучше с ним самим, это куда полезнее будет, а может быть он вам и объяснит это лучше меня. Но, например, вот эти маленькие мальчики помнят не только свою внутриутробную жизнь …

– Что?!

– Да, они помнят свою внутриутробную жизнь. Но они еще при этом помнят все чувства своей матери в этот период, и это может накладывать отпечаток на их поведение сегодня. Это не мои домыслы, а реальность, с которой мне уже пришлось столкнуться.

– Но это же фантастика какая-то …

– Но вы же привыкли к Олегу, к его особенностям? Его нетривиальные способности вас не пугают?

– Ничуть … Но все то, что вы сказали …

– Вы подумайте. Поговорите с Полиной, с Олегом, с этими мальчиками. Но не нужно посвящать в эти подробности тех, кто этого не знает. Договорились?

– Да, конечно. Я ошарашен … Я могу обсуждать это с Полиной Олеговной, с Олегом и с этими мальчиками? Я правильно понял?

– Да, конечно. А еще со мной и Леной Карцевой … для начала. И не волнуйтесь так, Семен Гаврилович! Все будет хорошо. Тем более, что у вас теперь есть такие чудесные жена и сын. И я вас поздравляю.

– Спасибо, Анатолий Иванович, большое спасибо! Я пойду … пока … Мы с вами поиграем сегодня? Вчера мне вас так не хватало!

Черномырдин вышел. Суковицина, сидевшая все это время тихо-тихо, как мышка, повернула голову к Свиридову.

– Анатолий Иванович … неужели все это правда? Почему вы меня … не выгнали, когда стали говорить? – ее глаза были широко открыты и выражали то ли испуг, то ли удивление.

Свиридов подошел к ее столу и присел на край.

– Потому, Галина, что ты бы все равно постепенно все узнала бы – ведь ты многое слышишь. И лучше тебе узнать все раньше и из надежного источника, чем по отрывочным фразам. Ты ведь и так слишком много знаешь. В том числе и неприятного тоже. Не тяжело тебе работать со мной?

– Я не знаю, как это – тяжело или нет. Но мне хочется вам помогать и я стараюсь. Вы не думайте, я никому не скажу!

– Ты у меня молодец! Большой такой молодец небольшого роста!

– У нас говорят – мал золотник, да дорог.

– Прямо про тебя! Я не шучу. Не обижаешься, когда я говорю «ты»?

– Нет, Анатолий Иванович. Я еще не поняла, но вы так говорите редко, в особых случаях … Даже бывает приятно …

БЕСЕДА с ПОДПОЛКОВНИКОМ АПРЕЛИКОВЫМ

– Анатолий Иванович, с вами ищут встречи подполковник Патрикеев из Главного Управления внутренних дел и подполковник Апреликов из краевого Управления Внутренних дел – кадры внутренних войск.

– Передайте, что я буду в горотделе через полчаса и смогу уделить им немного времени.

Знакомого по Москве Никанора Павлиновича Патрикеева Свиридов встретил в коридоре горотдела.