Далеко от Москвы

— Ваше замечание принимаю, как директиву, и с сего числа перестаю смотреть на лес с точки зрения дров и доски-сороковки. Буду любоваться им — пусть он, милый, спокойно стоит еще пятьсот лет!

Алексей несогласно качнул головой.

— Вам слово дать? Вы не согласны? — спросил у него Батманов.

— Не согласен, чтобы этот лес спокойно стоял пятьсот лет, — ответил Алексей. — В этом лесу хозяин — медведь. Я — за другие пейзажи. Никогда не забуду картину, которую нам показал Рогов на своем участке.

— Что ты им там показал, Рогов? — спросил заинтересованный Батманов. — Знаю тебя, фокусника!

Рогов улыбался. Алексей опередил его, не дав ответить:

— Он показал огни по трассе на Адуне и огни на левом берегу по участку. Вот такая заря в полночь — это пейзаж!

Батманов одобрительно покосился на Рогова, но с той же внешней строгостью проворчал:

— Зря старался! Черствые инженерно-технические души, разве их чем-нибудь тронешь?

— Мою старую инженерно-техническую душу тронуло,— улыбнулся Тополев. — Каюсь, никак не предполагал обнаружить у начальства тонкий художественный вкус.

— Раскрою секрет: наш начальник с юных лет увлекается живописью, — не без ехидства заявил Беридзе. — Мне посчастливилось видеть его пейзажи. Однажды я даже застал начальника на месте преступления — возле мольберта, с кистью и палитрой в руках. Это меня так удивило, что я запомнил все до мельчайших подробностей!.. Наш уважаемый художник хотел запечатлеть на полотне осень. Несколько березок с золотистой листвой на скале. Будто брели откуда-то издалека, подошли к обрыву и замерли в испуге. Кроме них — ни деревца, только черные, скалистые сопки громоздятся кругом. И над ними бледное, холодное небо. — Беридзе рассмеялся. — Видите, Василий Максимович, весь ваш пейзаж в точности воспроизвел, а вы меня ругаете за черствость!

— Мало я еще вас ругаю, — сказал Батманов. — Ну-ка, залезайте в мои сани. Шепну вам несколько словечек, которые отучат вас сплетничать о начальстве!..

Глава одиннадцатая Карпов уходит на стройку

Следя, как через маленькое отверстие в крышке возка пробивается рыжий лучик солнца, Батманов раздумывал о предстоящих делах. Часы, когда он передвигался от участка к участку, были для него редким временем уединения, в чем ему всегда приходилось себе отказывать. Теперь надо было хорошенько обдумать состояние всей стройки. Батманов вспомнил о своем последнем разговоре с Писаревым и Дудиным. Сталин сравнил строительство со сражением, имеющим стратегическое значение. Над этим следовало снова и снова подумать.

Особенно неотступны и беспокойны были мысли о проливе. Батманов перебирал в памяти посланных туда людей. Рабочих для этого участка отбирала специальная комиссия, и когда Ковшов сегодня опять докладывал о них, Василий Максимович чувствовал — за рабочих можно не беспокоиться. По заверениям отдела кадров, руководящие работники были посланы тоже из числа лучших. Вот в этом Батманов сомневался. Он не очень доверял отделу кадров, там сотрудники за длинными анкетами порой не видели живых людей. Мерзлякова, начальника участка, он не видел в глаза, зато слышал о нем неплохие отзывы отдела кадров. Однако Гречкин решительно опровергал их: «Темный он какой-то и себе на уме, этот Мерзляков. Больше о личной выгоде заботится. Наверняка гнать придется. Вот помяните мое слово...» Инженера Котляревского послали на пролив недавно. Он произвел неясное впечатление, хотя, судя по анкетам, участвовал в двух больших стройках. Вот в Панкове он безусловно уверен. Василий Максимович близко узнал его за это время совместного путешествия по трассе. Это был сверстник ему, Батманову, товарищ Залкинда по партизанскому движению, человек, умудренный трудной школой борьбы. Василию Максимовичу даже как-то спокойней стало, когда Панков, прощаясь с ним, сказал, что немедленно выедет на пролив. Почему же он молчит, что с ним произошло на проливе? Писареву Батманов сказал правду: нельзя было, бросив все, заниматься только этим участком. Время работ на проливе подоспело только теперь. Главное, конечно, не упущено, остальное же можно поправить, наверстать. Трудно поверить, чтобы Панков не сделал на участке ничего путного!

Начальника строительства смущало заявление Умары Магомета. Люди на участке в разброде. Они растеряны и по-настоящему не понимают, зачем их прислали на «край света». Очевидно, Панков не сумел справиться с трудностями. Надо будет сразу установить там порядок, ввести железную дисциплину. Позаботиться о бытовых условиях — пусть Либерман проявит всю свою энергию. Этот участок — экзамен всем его лучшим качествам: дух из тебя вон, товарищ, но сделай все, чтобы люди по-настоящему почувствовали заботу о себе!