Далеко от Москвы

— Нельзя! Понимаешь, нельзя! Неужели ты не веришь мне? — сказал комсорг, обнимая паренька.

— А мы потихоньку, никто и не узнает, — ворчал Генка, вырываясь, но Коля его не отпускал.

— Не сердись. Ты же видишь, это зависит от начальника, он запретил тебя брать.

— Знаешь что? Если не боишься, иди сам к Батманову и проси его, — предложила Таня. — Разрешит — возьмем. Ведь возьмем? — Таня подмигнула Смирнову.

— Конечно, возьмем.

— Разговаривайте сами с вашим Батмановым. Очень вы мне нужны! — обозлился Генка, почувствовав неискренность в словах Тани и Коли.

Но вечером секретарша доложила начальнику строительства:

— К вам просится мальчик, Гена Панков. Можно?

— Зовите.

Подросток растерянно вошел в большой кабинет и остановился у дверей. Василий Максимович с удивлением признался себе, что взволнован его приходом.

— Заходи смелее, товарищ. Что скажешь?

Генка, оробев, не поднимал глаз, которые так понравились Василию Максимовичу пытливостью и умом, сквозившими в них.

— Настаиваешь на своем? — спросил Батманов.

— Все ребята идут, а мне одному оставаться?— с обидой в голосе сказал Генка.

— Но кто ж виноват, что тебе только пятнадцать? Работа трудная, не всякому взрослому под силу.

— Я выдержу.

— А если что-нибудь случится с тобой? Твой отец меня не помилует тогда.

— Отец-то как раз и пустил бы, — твердо сказал Генка и поднял, наконец, глаза на Батманова.

— Пустил бы отец, говоришь?

— Ну да, пустил бы. Он меня два раза в экспедицию брал.

Батманов неторопливо прохаживался по комнате, Генка зорко следил за ним. Начальник строительства остановился и положил руки на Генкины плечи, ощутив ладонями их мальчишескую худобу.

— Что ж с тобой поделаешь, ладно! Держись теперь, не жалуйся и не хнычь.

— Вот еще! — Генка рванулся к двери.

Батманов с неохотой отпустил его и долго глядел ему вслед. Очень долго. На звонок Василия Максимовича вошла секретарша.

— Не пускайте ко мне пока никого, — сказал он ей глухо.

Делегаты съезжались на конференцию. Было что-то одинаковое в этих разных людях—их обветренные лица, беспокойные глаза, боевое настроение. У них много накопилось претензий к управлению, и они торопились скорее предъявить их, забыв о том, что имеют дело с новым руководством.

Батманов и Залкинд сразу уловили этот общий дух представителей трассы.

— Они предъявляют нам счета, не оплаченные Сидоренко и Грубским, — недовольно сказал Василий Максимович, отпустив очередного начальника участка. — Готовы штурмом опрокинуть управление. На конференции надо поговорить об этом, а то всё пойдет однобоко.

— Неправ ты, по-моему, — возразил Залкинд. — Пусть они штурмуют управленцев, особенно Федосова и Либермана. Штаб у нас теперь такой, что выдержит любой натиск. Люди с участков злы на управление за то, что оно не сумело направить их, было безучастно к их нуждам. Многие, очевидно, будут выступать с обидными для нас обвинениями, например, Таня Васильченко. А кое-кто, вероятно, выступит и в защиту штаба. Я вижу большой смысл в этом столкновении управленцев с трассовиками. — Парторг засмеялся. — Да ведь и не закажешь им, что говорить. Придется слушать да мотать на ус.

— Я за то, чтобы историей не заниматься. Есть ли надобность вспоминать старые грехи?

— Нельзя их быстро забывать, Василий Максимович, — настаивал Залкинд. — Ты и сам говорил, что теперь мы отвечаем за принятое наследство...

Батманов тепло встретил Рогова, они не виделись с того момента, как тот отчалил от Старта на катере вслед за аварийной баржей.

— Спасибо, Александр Иванович, за инициативу и решительные умелые действия на пятом участке! — прочувствованно благодарил Батманов, оглядывая крепкую фигуру Рогова в хорошо сшитом военном костюме.

Рогов подробно доложил о делах участка, а потом откровенно высказал свои претензии и напал на снабженцев. Василий Максимович соглашался с ним, занося записи в большой блокнот. Рогов мимоходом задел инженеров:

— Народу-то много собралось, все они, я видел, сидят и чертят, а проектов пока не видать.

В его словах отчетливо прозвучали нотки пренебрежения.

— Проекты создаются годами, — сухо ответил Батманов. — Беридзе и его помощники принимают все меры, чтобы выдать нам проект в течение двух-трех месяцев. Если это им удастся, считай, что они установили своего рода рекорд. Кстати, проект уже виден тем, кто хочет его видеть. Ты со своим участком на левом берегу — это уже частица нового проекта.

Настроение Батманова переменилось, он замолчал и уткнулся в бумаги.

...Большой деревянный клуб управления преобразился. В нем побелили стены, сменили мебель, украсили его лозунгами. Откуда-то привезли цветы и поставили у портрета Сталина на сцене.