Далеко от Москвы. Город Солнечный

Свиридов тоже пригласил ее танцевать и вогнал в краску своими комплиментами – как ей к лицу платье, как она хорошо танцует, да как она чудесно смотрится с косичками … А главное – тем, что пожелал ей счастья с капитаном Воложаниным и детишек побольше …

А потом этот новенький, Виктор Скворцов, тот, что познакомился с ней и с мальчиками на улице, что-то попросил Свиридова и тот снова взял гитару.

Понимаешь – это странно,

Очень странно,

Но такой уж я

Законченный чудак,

Я гоняюсь за туманом,

за туманом,

И с собою

Мне не справится

никак.

Казалось, что он объясняет это Скворцову.

Люди посланы делами,

Люди

Едут за деньгами,

Убегают

от обид

и от тоски,

А я еду,

А я еду за туманом,

За мечтами

И за запахом тайги.

Даша много раз слышала эту песню, она ей нравилась, хотя она и не очень вслушивалась в слова. Но тут каждое слово было слышно, каждое слово вставало на свое место, и все эти слова становились такими важными.

Понимаешь – это просто,

очень просто,

Для того,

Кто хоть однажды

уходил.

Ты представь,

Что это остро,

очень остро -

Горы,

сопки,

солнце,

песни

и дожди.

Пусть

Полным полны набиты

Мне в дорогу чемоданы –

Память,

Грусть,

Невозвращенные долги.

А я еду,

А я еду за туманом,

За мечтами

И за запахом тайги.

Так захотелось в лес, в тайгу, на сопки, где ветер негромко шумит в верхушках деревьев, а под ногами такой мягкий ковер из старой прели. И она, как сумела, сказала Воложанину об этом, и он понял ее, и они снова танцевали, и Даше было легко, свободно и радостно.

А потом они еще немного посидели в комнате свиданий, и Даша снова сидела у него на коленях и обнимала его. Он тоже обнимал ее, ласкал и гладил, и целовал ей колени – Даша через чулки чувствовала его горячие губы.

Воложанин снял пиджак, а Даша приподнялась и вытащила из-под себя подол платья, чтобы его не помять и пристроилась так, чтобы ее груди было удобно прижиматься к его груди.

Воложанин был молчалив, Даша чувствовала его тягостное молчание, но повинуясь какому-то наитию не стала расспрашивать его, а больше говорила сама. И она целовала его, и уютно устроившись и обнимая его, рассказывала про мальчиков, про то, что она думает, про то, что она сказала маме, про то, как она скучает без него …

Они целовались, но Даша была немного обижена сдержанностью его ласк. Еще не выходя в коридор они обнялись. Воложанин прижал ее к себе и стал гладить. Его руки от плеч стали спускаться по спине все ниже, ниже. Даша прижалась к нему и ощутила что-то твердое и живое, уткнувшееся ей в живот. Так чувствуя губами его ласковые губы, его нежные руки на своих ягодицах и что-то горячо рвущееся к ней она стояла, не в силах оторваться и уйти …

СКВОРЦОВ – ОСЧ

На заседание Ученого Совета Скворцов пришел чем-то возбужденным.

– Ты чего, Витя?

– Да получается что-то несуразное. Я расскажу в разном, ладно?

После того, как были исчерпаны плановые вопросы повестки дня, были утверждены инструкции и пусковые записки, Свиридов предоставил слово Скворцову.

– У Виктора Скворцова есть какое-то неплановое сообщение. Прошу. Только покороче.

– Я постараюсь. При проведении контрольных серий для дублирования ранее полученных данных я несколько изменил условия проведения экспериментов. Точнее – добавил вакуумированный сосуд для дополнительной чистоты эксперимента. Провели четыре серии на кремнии и на галлии … Результаты не понятны ни мне, ни сотрудникам лаборатории … Вот цифры только по ключевым примесям. – и Скворцов развернул двойной лист бумаги …

– А аналитики не могли наврать? – после недолго молчания спросил Лопаткин.

– А в чем была разница в сериях?

– Ошибки нет – проверяли. Условия проведения серий полностью совпадают.

– Но если я не ошибаюсь, содержание примеси падает до совершенно неприличного уровня. Это так? – спросила Ерлыкина.

– Да, Полина, это уже практически полное отсутствие примеси – по крайней мере на пределе приборов. Но вот выбросы вряд ли случайны … Слушай, нарисуй банку!

– Банку? Вакуумированный сосуд?

Скворцов на доске изобразил емкость, указал место расположения образца и излучателя, ввод вакуумного шланга …

Свиридов подошел к доске

– Вакуум не колебался?

– Не замечали. Но и не регистрировали – окачивали и начинали серию …

– Излучатель стоит стационарно?

– Конечно, покрывая весь образец.

– Есть предложение … пустить излучение вдоль образца …

– А у него есть «вдоль»?

– Примем за направление движения волны вот эту ось, – и Свиридов провел на рисунке линию, кончавшуюся в горловине отростка для вакуумирования.

– Ты, что же, создаешь подобие зонной плавки?

– Можно считать это бредом … Но попробуй – ведь не убудет? Есть другие идеи или предложения? Тогда срочно попробуй и доложи нам. Хоп?

– Хоп! Завтра доложу.

Рано утром звонок разбудил Свиридова.

– Привет, гад начальник!

– Ну, привет. Что тебе не спится?

– А потому, что выбросы исчезли! Ты понял, гад начальник?! Так, мелкая рябь. Приборы фиксируют невероятную чистоту, и на обоих образцах. Ты понял?

– Понял. Оформляй все данные, будем обсуждать на внеочередном заседании Совета.