Далекое эхо

А в двух милях отсюда семья Рози готовилась предать дочь вечному покою. Полиция наконец отдала им тело, и Даффы смогли сделать первый шаг в долгом и горестном пути расставания. Эйлин поправила перед зеркалом шляпку, не замечая, какое у нее осунувшееся и набрякшее лицо. В эти дни ей было не до косметики. К чему? Глаза глядели тускло и тяжело. Таблетки, которые дал ей врач, не убирали боль, они лишь отдаляли ее, делая предметом размышлений, а не переживаний.

Арчи стоял у окна, поджидая катафалк. Страткиннесская приходская церковь была всего в нескольких сотнях ярдов отсюда, и они решили, что семья пройдет их за гробом, провожая Рози в последний путь. Широкие плечи Арчи поникли. За несколько последних недель он состарился, стал немощным стариком, который потерял волю к жизни.

Брайан и Колин, причесанные и опрятные, какими их никогда никто не видел, подкреплялись виски в посудомоечной.

— Надеюсь, у этой четверки хватит здравого смысла держаться подальше, — произнес Колин.

— Пусть только придут. Я их встречу, — отозвался Брайан, и его красивое лицо застыло непреклонной маской.

— Только не сегодня. Ради бога, Брайан. Не унижайся, ладно? — Колин осушил стакан и со стуком опустил его на сушилку.

— Приехали, — позвал их отец.

Колин и Брайан обменялись многозначительными взглядами, обещая друг другу, что переживут этот день, не позоря себя и память сестры. Они расправили плечи и вышли на кухню.

Катафалк остановился за калиткой. Склонив головы, Даффы прошли по дорожке. Эйлин тяжело опиралась на руку мужа. Они заняли свое место за гробом. За ними в траурный строй встали друзья и родные. Замыкала ряды полиция. Возглавлял полицейских Макленнан, гордый тем, что несколько его подчиненных явились сюда в нерабочее время. В кои-то веки пресса вела себя сдержанно, договорившись о единых для всех рамках приличий.

Вдоль улицы, ведущей к церкви, выстроились местные жители. Многие из них присоединялись к кортежу, медленно продвигавшемуся к серому каменному зданию на холме, мрачно нависшему над раскинувшимся внизу Сент-Эндрюсом. Когда все вошли в церковь, места в ней не осталось. Некоторым провожающим пришлось стоять в боковых проходах и в дверях.

Служба была краткой. Эйлин могла не выдержать долгого прощания, и Арчи попросил, чтобы все было сведено к минимуму.

— Нам нужно каким-то образом это пережить, — объяснил он священнику. — Мы хотим запомнить Рози живой.

Макленнану простые слова похоронного обряда показались невыносимо пронзительными. Обычно их говорили над людьми, испившими жизнь до дна, а не над юной женщиной, едва ее пригубившей. Он склонил голову в молитве, понимая, что панихида не принесет утешения никому из знавших Рози. В их душах не будет мира, пока он не сделает свою работу.

Однако это представлялось все менее и менее вероятным. Следствие практически застопорилось. Последнюю приемлемую для суда улику дал кардиган — несколько фрагментов краски. Но ни один из соскобов, взятых из дома в Файф-парке, где жили студенты, не соответствовал им даже близко. Управление полиции прислало суперинтенданта ознакомиться с работой, проделанной им и его командой, — тем самым давая понять Макленнану, что он ее провалил. Но проверяющий вынужден был признать, что Макленнан провел основательное и тщательное расследование, и не смог предложить никаких новых подходов.

Снова и снова мысль Макленнана возвращалась к четверым студентам. Их алиби были настолько хлипкими, что вряд ли заслуживали подобного названия. Джилби и Керру Рози нравилась. Дороти, одна из ее подружек-подавальщиц, не раз упоминала об этом в своих показаниях. «Тот крупный парень, похожий на Райана О'Нила, только брюнет», — так она выразилась. Макленнану и в голову не пришло бы так описывать Алекса Джилби, но он понял, о ком речь. «Она ему жуть как нравилась, — заявила она. — И тот маленький, похожий на этого, из „Ти-Рекс“. Он тоже вечно на нее глазел. Не то чтобы она его привечала. Чего не было, того не было. Она говорила, он больше сам себя любит. А вот другой, крупный… она говорила, что провела бы с ним вечерок, будь он годиков на пять постарше».

Так что здесь какой-то слабый мотив проглядывал. И разумеется, у них было идеальное транспортное средство для перевозки умирающей Рози. А то, что никаких следов в «лендровере» криминалисты не обнаружили, не означало, что им для этого не воспользовались. Достаточно брезента, покрывала, да хоть плотного полиэтилена — и крови внутри автомобиля не будет. Ясно одно: у того, кто убил девушку, была машина. Либо это один из респектабельных домовладельцев с Тринити-плейс. Беда в том, что у всех мужчин, проживающих там, от четырнадцати до семидесяти лет, твердое алиби. Они находились либо в гостях, либо дома в постели, что подтверждают свидетели. Нескольких подростков проверили особо тщательно, но не нашли никакой связи ни с Рози, ни с преступлением.