Далекое и близкое, старое и новое

В станичном правлении целая шеренга казаков и на правом фланге – станичный атаман с булавой. Здесь же недалеко стоит священник. Получив благословение у священника, Еврейнов подошел к атаману, поздоровался с ним и сказал ему маленькое приветствие. Потом начал здороваться по очереди со всеми. Денщик представлял ему каждого казака. После этого перешли в другую комнату, где по всем правилам был сервирован стол. Рядом с Еврейновым сели атаман и денщик. Меню было составлено со вкусом. После тостов начали пить водку. Через некоторое время Еврейнов замечает, что на левом фланге, где сидели писаря, пьют вино, а на правом, где сидел он, все водку. Еврейнов и говорит: «Надо бы и нам переходить на вино – там уже вино пьют». – «Так они, Ваше высокоблагородие, ничего в водке не понимают, не стоит на них и водку переводить».

Денщик Еврейнова оказался одним из самых богатых и влиятельных казаков в станице – у него прекрасный дом и два магазина. А на службе будто бы радовался, получая, кроме жалованья, два рубля в месяц.

На 1-й Великой войне Еврейнов, будучи свитским генералом, командовал дивизией.

После Еврейнова сотней Его Величества командовал граф Граббе Михаил Николаевич. Он числился казаком, так как еще его дед, будучи наказным атаманом Донского войска, был приписан к казачьему сословию.

Как-то Государь спрашивает графа Граббе: «Вы давно были на Дону?» – «Я, Ваше Величество, к своему стыду, должен сознаться, что еще ни разу не был на Дону». – «Вот этого я никогда не ожидал от вас». – «В следующее же лето, после маневров, я непременно пойду на Дон».

Наказным атаманом был тогда генерал Таубе⁸⁹ . Граф Граббе с ним объехал целый ряд станиц, частью в экипаже, частью верхом.

Потом граф Граббе командовал лейб-гвардии Сводно-Казачьим полком, был наказным атаманом нашего войска, а в эмиграции – выборным войсковым атаманом. Умер он в Париже.

Его брат А.Н. Граббе⁹⁰ , тоже наш лейб-казак, был командиром Конвоя Его Величества.

Глава 7 МОБИЛИЗАЦИЯ И ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА. КОМАНДОВАНИЕ ПОЛКОМ

14 июля 1914 года была объявлена война. Был общий подъем, все рвались в бой. По объявлении войны все офицеры Петербургского гарнизона были приглашены в Зимний дворец, где Государь Император объявил о войне и сказал, что не заключит мир до тех пор, пока хоть один неприятельский солдат останется на территории России. Слова Государя были покрыты громовым «ура».

Подъем народа был небывалый. Когда Государь Император вышел на балкон дворца, многотысячная толпа, запрудившая всю Дворцовую площадь, с пением гимна «Боже, Царя храни» опустилась на колени. По городу ходили группы народа с плакатами «До победного конца» и другими подобными лозунгами.

Враждовавшие между собой партии Государственной думы объединились. Непримиримые враги – правый Пуришкевич⁹¹ и левый Милюков⁹² , которые до этого осыпали друг друга бранью и мешали говорить, – сделались друзьями. За несколько дней до мобилизации Милюков во время речи Пуришкевича кричал, стучал, не давал его слушать и, наконец, стал кричать: «Да что вы его слушаете, ведь это больной человек, ему доктора надо позвать, доктора позвать». Пуришкевич приостановился и крикнул: «А тебе ветеринара» – и продолжал речь. Теперь в отчете Государственной думы было сказано: «И первый раз в жизни Милюков и Пуришкевич назвали друг друга на «вы».

Благодаря совершенно исключительной организации объявление мобилизации по всей Российской империи прошло с быстротой молнии. Сразу все узнали о войне. Каждый полк имел свой план мобилизации. Части, находящиеся далеко от западной границы – петербургской, московской, казанской, и другие военные округа готовы были выступить в поход на третий день по объявлении мобилизации. Из Волыни выступление назначено было через четыре часа, а, например, во 2-м Донском казачьем полку, стоявшем в Августове, разведчики полка уже через два часа по объявлении мобилизации должны были быть за границей на территории Германии. Мобилизация проходила строго по расписанию, по часам. Каждый знал, что ему надо было делать. Один офицер ехал в Усть-Ижору за пироксилином[41], другой принимал лошадей по военно-конской повинности для нестроевых, обоза и тому подобное. Сдавали старые вещи, принимали новые, шла укладка обоза, вьюков и другая необходимая работа.

Одновременно с объявлением мобилизации был издан приказ, запрещающий продажу спиртных напитков, и потому мобилизация прошла в идеальном порядке. Обыкновенно же проводы на службу в России, да и в других государствах всегда сопровождались пьянством.

О войне так много писали, что повторять я не буду и сообщу только некоторые эпизоды. Общее мнение было, что при современном оружии война продлится не больше 2 – 4 месяцев. Так думала вся Россия, и мы торопились скорее попасть на фронт. Была установлена очередь отправки полков Петербургского гарнизона, и наш полк был отправлен одним из первых.