Далекое путешествие

А ребята, как только освободились от своей ноши, подбежали к другому столу и увидели на нём городок Алексея Васильевича.

— Ух ты! — вырвалось у Вовы.

— О-о, прекрасно, — сказал Тис Тисович, разглядывая городок, построенный детьми.

— Этот ещё лучше нашего! — закричал Шурик.

Таня забегала от городка к городку и стала сравнивать:

— Тут посредине „маленькое море“, и у нас посредине. Тут вот где дачи, и у нас вот где. — И вдруг она обрадовалась: — Тут нет зелёных коридоров, а у нас есть! И огорода нет, и бахчи нет, а у нас Наденька сделала!

— Зато тут вот какая крыша в „маленьком море“, — показал Шурик. — Тут прозрачная бумага на половинки обручиков наклеена.

Он попробовал осторожно раздвинуть крышу пальцем — она собралась гармошкой и раскрылась.

— Ничего, — утешала его Наденька, — зато у нас крыша синяя, как небо.

— Да, — гордо подтвердил Вадик. — И наш городок краси…

Он не договорил, потому что увидел, как Тис Тисович вдруг пожал руку Нине Павловне и сказал ей:

— Спасибо. Вы тоже строитель. И, может быть, самый нужный, да-с!

И Наденька это увидела и в первый раз подумала, что без неё они такого городка бы не построили.

А Ира подняла зелёные листья у крыши их „маленького моря“ и показала Тису Тисовичу:

— Это мой шнурок держит крышу. Без шнурка она, ой, как сковырнулась бы набок!

В тот же день, Тис Тисович заказал столярам ещё один стол.

Через несколько дней он был готов.

На нём, по соседству с городком Алексея Васильевича, стоял городок, который построили ребята.

Его видел Ермолаич и хвалил.

О нём узнали ребята из других детских садов, по очереди ходили на него смотреть и тоже хвалили. Потому что хорошая работа всем нравится.

Посылка

У ворот остановился синий „Москвич“, на котором написано: „Почта“. На этот раз кроме писем в машине был ещё какой-то большой ящик.

Почтальон принёс этот ящик Тису Тисовичу и сказал:

— Товарищ начальник городка, вам посылка из Ленинграда. Помочь открыть?

— Да, пожалуйста.

Почтальон отодрал приколоченную мелкими гвоздиками крышку ящика и ушёл.

Под крышкой была обёрточная бумага. Развернув её, Тис Тисович очень удивился. Он увидел много синей, красной, белой и жёлтой резины. Сначала он подумал, что ему прислали такие яркие грелки для ребят.

Но почему они так странно свёрнуты?

Тис Тисович взял синюю, развернул её, удивился ещё больше и проговорил:

— Тэкс-тэкс-тэкс, вот оно что!

У этой „грелки“ оказалось две трубы, палуба и даже спасательные круги.

И остальные „грелки“ тоже оказались пароходами. В посылке был целый резиновый флот.

Тис Тисович заметил, что у каждого парохода на корме есть закрытое пробкой отверстие. Пробку, как и в резиновой грелке, можно было отвинтить и привинтить.

Тис Тисович позвал шофёра, который возил его, когда ему надо было уезжать из городка по разным делам, и попросил автомобильным насосом накачать воздух в пароходы.

Шофёр развернул один пароход в длину, потом в ширину и сказал, что в кабинете накачивать нельзя. Накачаешь — он здесь и не поместится.

— О-о, превосходно! — хитро улыбнулся Тис Тисович. — Тогда мы сделаем иначе.

Как Тис Тисович решил сделать, ребята узнали на следующее утро, когда пришли к морю.

Они еще издали увидели большой белый пароход с красными трубами, широкой палубой и спасательными кругами, который покачивался на волнах в том месте, где они всегда купались.

Там, где купался другой детский сад, — покачивался синий пароход; где третий детский сад — жёлтый, где четвёртый — красный. И от каждого на берег к своему колышку тянулся канатик.

Как только ребята увидели этот флот, с ними случилось что-то странное. Никто не закричал, не произнёс ни единого слова. Все, как сговорились, стали подкрадываться к белому пароходу, будто он, как хитрый жучок, мог вдруг исчезнуть.

На этот раз Нина Павловна побежала вперёд.

Вот она уже сняла туфли, вошла в воду, трогает спасательный круг, проводит рукой по краю борта. Она улыбается и кричит ребятам:

— Снимайте сандалии!

Ребята кое-как, только бы поскорей, сбрасывают сандалии и мчатся к пароходу.

А Шурик, забыв про всё на свете и ничего кроме парохода не видя, бежит по морю, как по суху, в сандалиях.

Начинается посадка на пароход.

Никогда на свете ни капитаны, ни матросы, ни пассажиры, ни на один пароход так не садились. Никто никогда не пугал птиц и дельфинов такими дикими звуками.

Даже трудно было понять, что ребята выкрикивали.

Слышались какие-то: „О-го-го! Ух-ю-юх! Ай-а-яй!“

И хотя Нина Павловна предупредила, что надо стать вокруг парохода и залезать на него со всех сторон одновременно, ребята почему-то навалились на него с одной стороны.

Тогда один борт накренился, другой поднялся, — и прекрасный белый пароход перекувырнулся кверху днищем.

К счастью, случилось это почти у самого берега. И, к счастью, можно было без подъёмных кранов снова перевернуть пароход трубами вверх. Потому что этот большой пароход, на котором может поместиться и капитан, и рулевой, и матросы, и пассажиры, был немного тяжелее самой обыкновенной подушки.

Ребята с Ниной Павловной уже взялись было поворачивать пароход, как вдруг Шурик закричал: