Далекое путешествие

А перед уходом Галинка сказала, что и виноград уже созрел и что Ермолаич зовёт Нину Павловну с детьми в гости.

Гроздочка

— С добрым утром! Идите-ка сюда, идите, — встретил Ермолаич ребят и Нину Павловну у входа на виноградник. — Где вы тут на хитрого жучка охотились? Которые ваши кусты, узнаёте?

Ребята смотрели на кусты и молчали.

Кусты стали выше и шире. Там, где были ёлочки с крохотными горошинами, теперь висели большие гроздья спелого винограда. И на каждой столько виноградин, что ёлочек совсем не было видно.

— Они светятся, косточки видны! — закричал Вадик и ткнул пальцем в виноградину.

Она лопнула — и прямо Вадику в лицо прыснул сок.

Ребята засмеялись.

— Ну, где ж ваши кусты? — опять спросил Ермолаич.

— Вот они, — показала Наденька. — Раз, два, три, четыре, пять.

— Верно, — подтвердил Ермолаич. — С них вы жучков переловили, с них и виноград получите.

Всем хотелось как можно скорее положить в рот виноградину. А Вова от нетерпения уже подпрыгивал и облизывал губы.

Но Ермолаич не спешил. Он очень внимательно смотрел на ребят, поглаживал усы и как будто что-то вспоминал. Потом он крикнул:

— Галин-ка! Захвати сюда корзину!

Откуда-то из-за кустов прибежала Галинка с круглой корзиной.

— Ты сюда срезай, — сказал Ермолаич, — и я сейчас срежу всем по гроздочке.

Он достал из кармана кривой нож, срезал самую большую гроздь винограда и дал Нине Павловне. Потом стал срезать гроздь за гроздью и по очереди раздавать ребятам. И вот у всех, кроме Вовы, уже по грозди спелого винограда.

— А мне? — кричит Вова.

— И тебе будет, — говорит Ермолаич, пряча в карман свой нож. — Ты сам себе гроздочку приготовил.

— Почему вы всем срезали, а ему не срезаете? — с тревогой спрашивает Наденька.

Ермолаич хитро щурится:

— Зачем ему срезать? Его гроздочку и так снять можно.

Он снимает с куста незаметную высохшую ёлочку с жалкими, сморщенными горошинками и протягивает её Вове:

— Вот твоя гроздочка. Что, хороша?

* * *

Хоть возвращались ребята в городок на телеге с полной корзиной винограда, и Нина Павловна разрешила Вове взять себе гроздочку; хоть потом каждый день в городок стали возить виноград на грузовиках и Вова ел досыта, — помнил он о сухой гроздочке, которой не дал созреть. До самого Ленинграда помнил.

Кто говорит „гирь-гирь“

Хорошо осенью на юге. Лучше, чем летом. Небо синее, море тёплое, а не душно и не жарко.

Ребята купались в море, плавали на своём пароходе, а по вечерам слушали по радио песни и сказки. Иногда и Алёша играл на скрипке.

Но вот Елена Андреевна куда-то уехала, а вернувшись в городок, сообщила ребятам, что она заказала два отдельных вагона.

И снова Нина Павловна стала упаковывать чемоданы и ящики. И дети снова ей помогали.

Уже были упакованы альбомы Вадика. Он нарисовал всё, что видел на юге. Были упакованы красивые ракушки, засушенные цветы и листья. Большой лист катальпы едва-едва поместился в чемодане.

Хотели ребята упаковать и серебристую птицу. Но Тис Тисович сказал, что скоро в городок приедет много детей. Они будут жить здесь всю зиму и купаться в „маленьком море“. Они тоже были бы рады, если б у них была такая птица и каждый день взлетала над городком.

— Мы оставим им птицу, — сказал Шурик.

— Оставим! — закричали Вова и Таня.

Наденька вздохнула, но тоже сказала.

— Оставим.

А Ира вздохнула и ничего не сказала.

Перед отъездом ребята с Ниной Павловной, Еленой Андреевной и Тисом Тисовичем пошли на прогулку.

Шли берегом.

Красный шар солнца уже погрузился в море. А небо вдали еще долго розовело. Потом оно потемнело. И трудно было отличить, где кончается небо, где начинается море.

Вдруг среди волн замелькали зелёные огоньки, и с моря донеслось:

— Гирь-гирь!

— Слышали? — закричал Шурик.

Да, на этот раз, все слышали „гирь-гирь!“

Потом в другом месте, ближе к берегу, замелькали огоньки.

— Там пароход и лодки, — вглядевшись, закричал Вадик. — С лодок сбросили что-то длинное, белое! Это сеть!

— Тэкс-тэкс-тэкс, почаще гирьгирьте, — улыбаясь сказал Тис Тисович.

И снова с моря послышался голос:

— Гирь-гирь!

— Они так кричат, когда увидят много рыб? — спросил Шурик.

— Нет, не тогда, — ответил Тис Тисович. — Сначала рыбаки бросают в море широкую, длинную сеть. А когда окружат ею рыбу, старший даёт команду: „Гирь-гирь!“ И сеть начинают стягивать канатом.

— А почему так давно не кричали „гирь-гирь“? Только один раз, когда мы приехали, и вот сейчас, — допытывался Шурик.

— Когда вы приехали, — кончался весенний лов рыбы; теперь начинается осенний. А летом здесь рыбы мало и её не ловят.

Так, в последний день, когда прощались с морем, Шурик узнал, кто говорит: „гирь-гирь!“

* * *

На следующий день ребята уже сидели в вагонах.

Засвистел паровоз. И скорый поезд тронулся в далёкий путь.

Снова три дня смотрели ребята в окна. И часто, даже за тысячи километров, они кричали:

— До свидания, Тис Тисович!

А на четвёртый день приехали в Ленинград.

Здравствуй, Ленинград!

На перроне вокзала было очень шумно. Завод встречал свой детский сад.

С шумом и грохотом пронёсся паровоз и остановился.

Остановились вагоны.