Далёкое завтра

И как же так получилось, что существование превратилось в сущий Ад, нескончаемый и бесконечный, жестокий и безжалостный к Зои? Она все никак не могла понять, как из, казалось бы, такой сильной и пылкой любви, как у них с Гафтом, получилось ЭТО. Жуткая мешанина из чувств. Злости и злорадства, какой-то неестественной, болезненной любви, когда Моисей не хотел отпускать девушку от себя ни на шаг, и ей приходилось проживать ненавистную жизнь рядом с мучителем бесконечно долго. Смотреть, как он развлекается с «вычищенными от памяти» молодыми красавицами, и не иметь возможности уйти, умереть, или убить, наконец, его или себя. Моисей всегда был на чеку, а те незначительные покушения, что смогла совершить Зои, оказывались едва ли сильнее нападения мухи на медведя. Редкие раны, что когда-то сумела нанести Гафту девушка, теперь заращивались слишком быстро и ничем не напоминали о себе: на красивом лице мужа не осталось ни одного шрама. Как и на столь же красивом, молодом вот уже пятьсот с лишним лет теле…

И чтобы утолить свою нечеловеческую тоску и одиночество, копившееся веками, она часто уходила на самый верх Города и с посадочной площадки рассматривала окружающие джунгли, обступающие Атланту ровные ряды вспомогательных построек: пищевую фабрику, завод дронов, центр рождения и многие другие здания, тянущиеся до самого горизонта, вплоть до зарослей и развалин Москвы. А уж джунгли распростерлись до другого Города, где, как она знала, жили женщины той же жизнью, что и мужчины в этом «человейнике». Затем Зои отворачивалась, цеплялась взглядом за джунгли, отыскивала древние руины и с навернувшимися на глаза слезами вспоминала старый мир, тот город, где она встретилась с Гафтом, где провела свои лучшие годы, пока все не пошло наперекосяк; где между ними существовала любовь, а не желание одного держать другого при себе на цепи целую вечность. В синей дымке на горизонте высились мертвые, покрытые растительностью, пустующие высотки Москвы.

Как бы хотелось сбежать туда, прогуляться по улицам, хоть их и наводнили зверьё, аборигены и выродки. Пусть ее съедят живьем, или заколют копьем, но это лучше бесконечной ненавистной жизни в обществе собственного мужа, не желающего расставаться с «любимой» женой. Одна деталь удерживала Зои от этого шага: флайер, на котором Моисей совершал визиты в соседние Города, находился под контролем КИРы, и, как бы Каплан ни хотела, воздушное судно просто не откроется, пока ИИ не разрешит.

И вот, словно Рапунцель в гигантской башне, Зои вынуждена жить в заточении на самом верху Атланты. И будто богиня с оторванными крыльями, она могла пользоваться всеми благами цивилизации, но в одиночестве. Система не пускала ее вниз, к мужчинам, из мозгов которых давно стерли понятие «женщина». Не могла умереть, так как по неведомой причине муж воскресал ее в любой момент и с жестокостью садиста оставлял воспоминание о моменте смерти и испытанной боли. А также девушка не имела возможности покинуть башню, свяжи она хоть сотню простынок: Атланта слишком высока, и лишь легкое жужжание силового поля вокруг взлетной площадки, говорило, что не хватит воздуха снаружи. В те моменты облачность далеко внизу закрывала обзор, и руины прятались. Тогда Зои поднимала глаза к звездам, – теперь они видны и днем, – и погружалась в глубокую темно-синюю, почти черную бездну неба, и уносилась вновь и вновь мыслями в прошлое, где что-то пошло не так, где какая-то маленькая деталь, недосказанность изменили очень большую и яркую судьбу одной влюбленной пары.

***

Когда-то давно.

А так хорошо начиналось…

Молодые люди без умолку «проворковали» весь первый ужин. Первый – потому что были и другие, и много. Словно искра, один раз вспыхнув, разожгла меж ними пламя. Взаимное и нескончаемое, яркое и горячее, точно лава, или термоядерное нутро Солнца. Знаете, так бывает: встретишь интересного человека, – приятного снаружи, глубокого внутри, – и не хочется оставлять его ни на миг, а если это желание взаимно, то и охватывает обоих яростное, бушующее потом много лет пламя, имя которому любовь. Так случилось и у Зои с Моисеем: один раз поужинав и пообщавшись на отвлеченные темы, они не захотели отпускать друг друга, и последовали очередные встречи, все более страстные и насыщенные, как будто молодые открывали друг в друге раз за разом что-то новое.