Далекое завтра. Изгой

Сидит среди людских теней

И отмеряет век за веком веху…

А дети разгулялись по миру,

Творят и тварей, и себе подобных,

И научились уже тут, внизу,

Превозносить себя над Богом…

***

– Зои Каплан, Девять-Три-Девять, принадлежность к сектору «Б», Атланта, – механический голос ИИ окутывал сознание, которое билось в страхе глубоко внутри и не хотело задействовать другие чувства. Тело сопротивлялось «рождению»: руки и ноги не желали шевелиться, глаза отказывались открываться, каждая клеточка девушки чувствовала холод, и ее сотрясала мелкая дрожь. Лишь синтезированный голос монотонно говорил внутри, прорывая тугую глухоту еще не успевших окрепнуть барабанных перепонок. – Проверка рожденного материала.

– Проверка нервной системы, – продолжил голос, и сквозь гул в ушах завыли серводвигатели нависшего над голой девушкой механизма. Манипуляторы коснулись Зои в нескольких местах, и их словно пронзили иглы – машина слабыми разрядами тока проверяла реакцию нервной системы. Ток распространялся по нервам на остальное тело, мышцы сокращались, а девушка орала от невыносимой боли.

– Проверка зрения, – холодные и безразличные пальцы-манипуляторы разжали веки и вспыхнул яркий свет направленного на зрачки светодиода. Инстинктивная попытка закрыть глаза была неудачной – робот держал крепко. Вспышка же на несколько долгих минут затмила сознание полностью, не оставив места темноте.

– Проверка слуха, – тут же добавил ИИ, в уши вставили пробки, и резкий невыносимый звук заполнил все вокруг, лишая мыслей и чувств. Вот теперь спасительная темнота не замедлила сменить свет, все еще полыхающий яркими пятнами перед глазами. Только что извлеченный из капсулы роста и не привыкший к таким испытаниям, шокированный организм отключился.

Но в сознание девушка пришла быстро. Режим шоковой терапии работал отлаженно: сразу после проверок Зои поместили в индивидуальную комнату, где температура сохранялась на несколько градусов ниже комфортной. Девушка замерзла и очнулась, стуча зубами от холода. Свернувшись калачиком и сотрясаясь мелкой дрожью, она несколько минут осматривала стерильно-белое помещение. Огромное, во всю стену зеркало противоположной стены и маленький столик, на котором лежала белая одежда: хочешь согреться – тебе придется напрячься, приложить усилия и встать, что не так просто, ведь мышцам придется вспомнить движения и обрести хоть какую-то силу.

Но Зои лежала, стараясь сопротивляться как можно дольше. Мысли метались, вспоминались десятки предыдущих жизней, полностью идентичных друг другу. Ей-то, в отличие от остальных, не стирали память совсем, так и перекладывали из одного тела в другое, не корректируя ни единого байта. Девушка не боялась «Центра рождения», а боялась и ненавидела жизнь, что ждала ее снаружи, после «выписки» – жизнь, прожитую неоднократно, неизменно жесткую и гадкую. Если бы Девятьсот Тридцать Девятая могла, то размозжила бы голову о зеркало. Но это уже «проходили». Напротив находилось вовсе не зеркало, а похожий на него в режиме «сна» и созданный для обучения огромный монитор. Прошлый раз она ударила головой в себя, отраженную и разъярённую от невозможности выбраться и изменить будущую жизнь. Экран вспыхнул и расплылся по центру мутным пятном. Пиксели по краям заискрили. Зои повторила: сквозь поплывшую серость выжженных ячеек монитора проступила белоснежная стена, а по лбу на переносицу заструилась теплая жидкость. Капля упала на пол, расплескалась ало-красным пятном, боль пронзила голову, отрезвила, но вместо того, чтобы остановиться, девушка с удвоенной силой принялась бить головой о стену. Кровавые следы уже ошметками расползались по белому покрытию, но Зои не успокоилась, пока не рухнула на пол, и лишь краем истекающего из тела сознания услышала синтезированный голос:

– Образец безнадежно испорчен. Запустить инициацию нового…

В другой раз она попыталась свести счеты с жизнью, набросившись на робота-врача, который осматривал девушку перед выпуском. Но мощный механизм, ощетинившийся словно металлический блестящий спрут множеством различного назначения манипуляторов, распял Зои за руки, отбросил в сторону и «убрался» в стену. Тут же в медблок вошли роботы-надзиратели и отвели Девятьсот Тридцать Девятую в комнату, где потом неделю с экрана-зеркала с ней вел утомительную беседу ботопсихолог.

Еще раз она сделала попытку суицида в спортивном зале, где занимались другие девушки. Уронила на себя штангу, сломала шею… Больше ее в спорт блок не допускали, и ИИ крайне настороженно относился к поведению Зои.