Дали и Я

Возьмем в качестве основной схемы эту ассоциативную связь экскрементов и возрождения. Индивидуум может представлять себя отторгнутым от социального организма и быть в достаточной степени материалистом, чтобы допустить, что он не только метафорически, но и буквально состоит из подверженной порче субстанции («Мои какашки это одна из моих составляющих» (CDD)); в лучшем случае он сможет приподняться над этим условием, укрепляя душу с тем, чтобы она возродилась «более чистой, более сильной»; человеку недостаточно родиться, быть исторгнутым другим телом; он должен возродиться, то есть придумать себя самого и благодаря этому перестать быть лишь продуктом тела, сделавшись продуктом воображения. Это означает, что продукты воображения не пребывают вечно нематериальными, они могут воплощаться в предметы, которые станут их отражением, их следом, и эти предметы, в свою очередь, будут рассматриваться как отбросы, мусор. В таком цикле есть отзвук судьбы некоторых святых, о которых рассказывали, что они оставляли свое тело гнить, к примеру, в грязи (тиран велел кропить мочой тело святой Люсии), а их не чувствующая физических страданий душа устремлялась к Господу. И это ничуть не помешало тому, что мощи святых впоследствии стали предметом коммерции.

Глава IV. Все о Дали

В 1939 году разрыв с сюрреализмом состоялся; в последнем номере «Минотавра» в статье, озаглавленной «Последние тенденции в сюрреалистической живописи», Бретон, убежденный, что Дали придерживается расистских убеждений, пишет: «Не знаю, какие двери может отворить подобная декларация ее автору… но знаю, какие двери отныне для него закрыты». В следующем году наблюдая, как Дали прилежно посещает нью-йоркские светские тусовки, он окрестил его Avidadollars.

В 1941 году в Музее современного искусства в Нью-Йорке открылась совместная выставка Миро и Дали. Дали всего тридцать семь лет, и он уже знаменит. С конца 1934 года он делает иллюстрации для такого высокотиражного издания, как «American Weekly». Некоторые из них, сделанные в форме плотно составленных виньеток, сопровождает небольшой сценарий, получается что-то вроде комиксов. В декабре 1936 года портрет Дали работы Мана Рэя появляется на обложке журнала «Time». В 1939-м начинается сотрудничество художника с журналом «Vogue». Жадно поглощавший печатные издания, Дали был также их щедрым поставщиком. Он не довольствовался тем, что мелькает на страницах, посвященных культуре, и охотно дает пищу машине, фабрикующей сенсации. Он сам пишет статьи, создает верстку, макеты обложек (для журналов «Esquire», «Click», массы других изданий, включая «TV Guide»…).

Феликс Фане заметил, что еще в 1929 году Дали умудрялся давать материал и в популярную газету «La Publicitat», и в предназначенный для узкого круга журнал «L 'Amic de le Arts»[131]. В США его медийное поле колоссально расширилось. Именно в эмиграции, с 1940 по 1948 год, оказавшись в стороне от коммуникационной деятельности авангардистов, но превосходно ориентируясь во вздымающихся волнах моря масс-медиа, Дали создает эскиз основных черт собственной персоны. Усы, вплоть до 1939 года выглядевшие тоненькой щеточкой, начинают вытягиваться и выпрямляться — под воздействием американского климата. Если честно, то в живописном творчестве это был не лучший период. И напротив, именно тогда были напечатаны «Тайная жизнь Сальвадора Дали» и следом «Скрытые лица» — роман, где, несмотря на название, не только фиксируются и демонстрируются различные лики автора, но и дается возможность понять принцип их функционирования. «Дневник гения», проникновенный и порой трогательный — в первой части (1952) все же выглядит не столь насыщенным, как тексты американского периода и «Трагический миф об „Анжелюсе“ Милле». Что касается книг, содержащих записи бесед, то они по большей части повторяют материал биографий, в отдельных случаях уточняя эпизоды, обогащая подробностями или же напуская туману.