Далёкий Друг

Утром четвёртого дня, когда я, не спавший всю ночь, слипающимися глазами пялился в экран телевизора, в комнату вошёл Геннадий. Со времени нашей встречи он значительно изменился, превратившись из полуживого бродяги в полноправного представителя бизнесаристократии. Синюшное после побоев лицо надёжно прикрыто толстым слоем грима, кудрявые волосы уложены в элегантную причёску. Серо-голубые глаза смотрят на мир уверенно и спокойно. Грохнув о стол бутылкой (наверняка, коньяк) и поставив парочку хрустальных напёрстков, он приглашает:

– Виталий, присаживайся поближе! Есть тема.

Не заставляю просить себя дважды и, прихватив почти полную окурков пепельницу, располагаюсь напротив в удобном кожаном кресле.

Проглотив по пятнадцать капель спиртного, дружно закуриваем.

– Ещё раз благодарю за спасение. Не скрою, Виталь, мы всё это время проверяли тебя. Крутили и так, и эдак: и у полицаев, и миграционной службы, «Интерпол» – и тот нехило потрудился. В сухом остатке пустота. Проверка так и не пройдена. Такого биологического индивида (я имею в виду тебя) на Земле не существует; мало того, и не существовало никогда. Короче, ни в одной базе данных о тебе ничего нет, – слова звучат как похоронный марш.

– Да, дядя Гена, обрадовал, ничего не скажешь, – я пытаюсь сострить, но получается неважно.

– Есть в этом и положительная сторона, – хозяин, видя моё состояние, пытается успокоить. – Ты не существовал и не существуешь теперь, а значит, свободен на сто процентов.

– Знаешь, я как-то слышал песню, слова в душу запали, что-то типа: «Если ты свободен, значит, ты не нужен никому». Хотя, спасибо, конечно. Свобода – она стоит дорого. Только к чему она мне?

– Виталий, у меня к тебе предложение. Послушай. Как в твоей песне? Ты никому не интересен. А раз так, где будешь жить – без разницы. Поэтому приглашаю: едем со мной во Владивосток. – Пауза, Гена смотрит мне в глаза. – Ты только не спеши с ответом – всё обдумай. – И уже почти уговаривает – Там у меня и возможности пошире, да и связи, причём не только среди российских чиновников. Покумекаем, как найти твоих родных, если они и вправду у тебя есть.

– Мне всё равно. Пусть будет Владивосток, – соглашаюсь, даже не удосужившись подумать.

– Правильное решение. Ты пойми, тебе главное себя найти, а место жительства роли не играет.

Пролетело несколько дней. Апатия улетучивается как дым: недаром же говорится – время лечит. Я включаюсь в ритм новой жизни, вот только от ночных думок никуда не деться. Сплю по два-три часа в сутки. Как-то незаметно затянул настольный теннис. Могу часами с охранниками стучать шариком. Получается неплохо, но иногда в голове перемыкает, и я на несколько минут впадаю в ступор, который проходит без каких-либо последствий. Амнезия – так её растак!

Геннадий после непродолжительной активности сотворил мне документы. Причём, как понимаю, вполне настоящие. Теперь я Виталий Иванович Трошин. «Существо Трошин – человек без прошлого» – чувство юмора у меня не пропало, в отличие от памяти. Да, прошлое будем вспоминать, а вот будущее надо строить. И предложение лететь в Приморье я теперь принимаю осознанно.

Роскошный борт до Владивостока. Полдня в воздухе совсем не утомляет, и я с некоторой грустью пристёгиваю ремни, когда самолёт идёт на посадку. Колёса мягко касаются бетонки города Артёма – воздушных ворот Приморского края.

Сразу по встрече в аэропорту понимаю, что Бочаров – бизнесмен, и серьёзный. Такое скопище телохранителей я видел разве только в кино. Раз так, то и недругов у него должно быть предостаточно. Только конкуренты в этот раз напрасно потратились. Как он с ними будет разбираться, мне не интересно, но шаги по поиску и наказанию недругов он предпринять просто обязан. К моему удивлению, решение проблемы заняло менее суток: это стало видно по резкому уменьшению количества охраны, сопровождающей Геннадия.

* * *

Привыкать к новому месту жительства мне не нужно, оно у меня (на моей-то памяти!) – всего лишь второе. Огромная квартира на Посьетской, до моря рукой подать. Незаметно в развлечениях и хозяйственных хлопотах, пролетает неделя. Гена просто болеет морем, поэтому всё, что с нами происходит в эти дни, можно описать несколькими словами: море развлечений на море. Мне пришлось серьёзно переговорить с ним, чтобы остановить нескончаемый поток благодарностей.

– Всё, шеф, давай завязывать с гульбой. Ты меня через всю страну сюда тащил не водку жрать, давай работу!

– Виталя, это серьёзный разговор. Я обеими руками за.

Разговор случился на борту прогулочной яхты, бороздившей воды Амурского залива.

– Семёныч, давай к берегу! – Наш капитан тут же начинает выполнять приказ.

На следующее утро в полдевятого я, побритый, постриженный, в новеньком костюме, прибываю в офис. Не скажу, что коллектив принял меня с распростёртыми объятиями, но я не в обиде (всё ж таки новый человек, да ещё и с непонятными полномочиями). С головой окунаюсь в работу.