«Здравствуй, Чиж! — писал Цымбал размашистым почерком. Чижом Генку Лантуха называли еще на рабфаке за его белесую щетку волос на голове. — Как проведем отпуск? В палатке у реки или с рюкзаками по горным тропам? А может, все же займемся давнишним? Поиском клада? Есть потрясающая наводка, Чиж! Имею сведения где надо искать…»— Лантух упал на табурет и захохотал.
— Ты шо? — высунулась из соседней комнаты хозяйка.
— Письмо от непоседы…
— От Сашки?
— От него, Анна Никитишна.
— Ну, и шо пишет?
— Идею пишет, иде-ю-ю, — продолжил читать Генка.
«Кольке Белоброву я уже написал. Понимаешь, дело верное! Я перевернул горы архивной исторической литературы. Маршрут и место я уже мысленно застолбил. Отпуск оформляй немедленно. Сбор у тебя, от тебя и потопаем. Я и Колька приедем двадцать пятого этого месяца. Договорились?
Несколько слов о себе. Работаю там же. Много подхалимов. Начальник злостный болельщик футбола и все стали вдруг тоже болельщиками. А тетя Клава — наша рассыльная, так и лепит слова: «штрахной», «корнир», «пеналь», «ацсайд» и «хфинты». Смехота! Я же, помнишь, на рабфаке капитаном футбола был? А здесь увидел такое и противно стало. Притворился, что футболом совсем не интересуюсь. Так ты знаешь, Чиж, начальник на меня коситься стал. Ха-ха-ха. Думаю скоро махнуть отсюда. А если клад найдем!.. Железно. До встречи. Будь здоров, Чиж. Жму твою пролетарскую лапу. Твой Сашок.»
Генка вышел на узенький, как буфетная полка, балкон и закурил пролетарскую папироску.
Стоял теплый майский вечер. Где-то играло радио. С балконов лилась вода после полива еще не выросших цветов. В квартире рядом ругались коммунальные соседки. За углом, по проспекту «Юных коммунаров» оглушительно трещал трактор.
Ночью Генка спал беспокойно. В голову лезли разные мысли, вызванные письмом друга. Ему приснился хохочущий Цымбал, Колька с видом ученого и он сам в каких-то лохмотьях и с посохом в руке. Потом виделось поле, курганы в зелени и они все трое копают, копают землю. Потом снилось ему море, и он плывет в баркасе и обгладывает сырую рыбу… Так это же блеф! Обман! — заорал Лантух и проснулся.
Дни до встречи с друзьями потянулись тягостно. Перед отпуском работа всегда удлиняется и часы ее становятся наиболее нудными. И Генке подчас казалось, что время как-то специально притормаживается, чтобы его помучить больше томительным ожиданием.
Но вот заветный час пробил и друзья наконец встретились. Первым приехал Белобров. Жаркий, высокий и худющий. В неизменных очках и коротких брючках, он прямо с порога забасил:
— Ветер странствий надувает паруса… Чиж! Да ты ля это, купинос?!
Друзья захохотали и обнялись.
Цымбал прибыл вечером, так приходил поезд. Инициатор кдадоискания ворвался, как вихрь. Он, гогоча, сгреб в охапку своих друзей и закружил их по комнатушке, чуть не опрокинув стол. Генка накрыл его празднично.
Когда встречные страсти утихли, Цымбал вскочил на табурет и серьезно провозгласил:
— Ребята, мы стоим на грани великих открытий истории! Урра!
— Урр-а-а! — заорали все трое.
— Прошу за стол, — пригласил Лантух.
— Проходы, садыс, гостэм будыш. Почэму вчэра ны прыходыл? Вчэра барашка рэзал. А сэгодкя… всэ рывно проходы, проходы, чай пыть будым, — уселся за стол Цымбал.
Лантух откупорил бутылку водки и наполнил рюмки. После выпитой рюмки за успех, Цымбал приступил к изложению того, что ему удалось узнать. А когда поведал друзьям, то сделал замечание:
— Белобров, не сопи и не чавкай. И когда ты научишься лопать красиво?
— Не приставай. Может быть, я ем сытно последний раз перед трудным походом, — вытер платком губы тот.
— Кто согласен с моими выводами, прошу встать, — и Цымбал поднялся из-за стола, после того как ответил на вопросы своих друзей.
Встали и Генка с Белобровым и все трое не сговариваясь, соединили наполненные рюмки в букет.
— За удачный поиск! — провозгласил Колька Белобров.
— За пути-дороги! — сказал Генка Лантух.
— Один за всех и… — сделал паузу Сашка Цымбал.
— Все за одного! — прокричали три молодых голоса.
Вверху послышался скрежет передвигаемой мебели, звон разбиваемой посуды. Электролампа под абажуром замигала.
— Опять Муковозы расходятся, — понимающе посмотрел на потолок Генка.
Друзья захохотали и выпили.
Споры, укладка необходимых вещей и обсуждение маршрута у кладоискателей — добровольцев затянулись далеко заполночь.
Кровать у Лантуха была одна и все трое легли на полу.
Утром сборы были недолги. Наскоро позавтракали и по обычаю присели.
Провожала путешественников хозяйка Анна Никитишна. Когда выходили из квартиры, на верхнем этаже торопливо задвигали мебелью.
— Слышите? — поднял палец Генка, — Муковозы сходятся!
Колька захихикал, Цымбал захохотал лестницей. Лантух бросил:
— Цирк!
Под напутствие хозяйки тройка парней двинулась в путь.
Город набирал темпы дня. Площадь заснежили голуби. Милиционер вел в отделение первого пьяного. К базару тянулись телеги и арбы с товаром. У ларьков толпились покупатели.
— Как я уже говорил, приятели, транспортом пользоваться будем только в крайнем случае. Выходим за город и шагаем по проселочной дороге. Возражения?