Дальнейшие похождения Остапа Бендера

Адам Казимирович своим чутким вниманием к собачке и уходом заставил ее подняться на ноги, вселил в нее прежнюю веселость и резвость. Но это произошло не сразу, а через три дня голода и тоскливых собачьих взглядов на усатого нового хозяина.

Над утренним берегом и морем носились чайки, высматривая порченую рыбешку и съестные отходы. В крикливой междуусобице они взвивались ввысь и падали камнем к добыче. В недалеком порту перекликались пароходы. С неясным звоном поворачивались краны, опуская в чрева судов грузы.

На мостике клуба «Двух якорей» под трепетным флагом гордо стоял Исидор Кутейников. Он был в своей неизменной тельняшке теперь уже в мичманке и как капитан осматривал в бинокль морской горизонт. У клуба с песней появилось трое юношей.

— Здравствуйте, Исидор Корнеевич!

— Здравствуйте, товарищ тренер!

— Доброе утро, морской капитан! — понеслись от них приветствия.

— Здравствуйте, привет, орлы, — выпятил живот Исидор.

В шлюпку легли снасти, весла и юные члены морклуба отплыли в море.

— Без рыбы не возвращаться, ясно? — крикнул им «капитан».

— Так точно, без рыбы не возвращаться, — ответил задорный голос. — И-и, раз! И-и, два, — закомандовал он.

Исидор проводил шлюпку взглядом через бинокль, крикнул:

— Сан Саныч! Подъем!

Но в ответ не услышал и звука.

— Товарищ Мурмураки! Я кому говорю, подъем! — уже закричал начальствующе Кутейников.

Откуда-то снизу сонный голос бывшего заврыбой забубнил:

— Иди ты к черту, земноводное…

— Товарищ Мурмураки, я приказываю вам как старший по штату и прошу…

— Себе приказывай, кукурузный качан! — ответил сонно Сан Саныч. Он лежал на ворохе сухой морской травы в тени здания. — Тоже еще мне капитан выискался, медуза, а туда же, в начальники, — добавил он.

— Это кто медуза? — возмутился Исидор, спускаясь по лестнице. — А ну, подъем и повиновение…

Квач, пущенный Мурмураки, мелькнул в воздухе и больно ударил бывшего руководителя многих контор по плечу. Исидор скривился от удара и бросился на обидчика. Два толстых тела, сцепившись, выкатились из тени на песок, взмахивая четырьмя руками.

— Я покажу тебе медузу…

— Я дам тебе командовать…

— Ах, ты так…

— Ты у меня поймешь, кто такой Мурмураки…

— Прекратить любовные объяснения! — прозвучал вдруг над ними голос Остапа. — Это еще что за соревнование по борьбе?

Песочный клубок разъединился на Исидора и Мурмураки и оба помятые, с облепленными ракушками лицами, виновато предстали перед своим капитаном.

— Я ему — подъем, а он…

— Я не позволю Исидору мной командовать, Остап Ибрагимович, — стряхивал с себя песок возмущенный Савва.

— Вы что, Мурмураки, забыли, что Кутейников у нас по штату тренер? И в мое отсутствие он старший в морклубе, а не вы, любитель горячительного. Приказываю подчиняться. И никаких бунтов на корабле. Ясно?

— Ясно, капитан, — потупил свой взор бывший заврыбой.

— А теперь, свистать всех наверх! Делаем первый исследовательский выход в море. Шлюпку на воду!

Вскоре от берега отошла шлюпка. На корме, держа румпель, сидел Остап. Он был в трусах, без майки. Лицом к нему, на средней скамейке рядом друг с другом, сидели на веслах «боцман» и бывший заврыбой. Оба круглые, невысокие, гребли усердно, обливаясь потом. Матросы из них были никудышние, толкали друг друга, неумело работая веслами, шлепали ими по воде. Один из всплесков весла обдал Остапа водой.

— Где вы взялись в моем штате? Бездельники, темные личности, лодыри, пигмеи! Грести не научились к старости! Сушить весла! — дал капитан команду.

Оба гребца подняли весла и непонимающе уставились на своего капитана.

— Весла на борт!

Весла неумело кладутся, одно слева, другое справа Остапа.

— Раздеться обоим! — прозвучала новая команда.

Гребцы раздевались медленно и неохотно, с тоской посматривая на берег, где они бы сейчас жарили рыбу, которую должны уже привезти юноши, следуя приказу Исидора.

— Исидор, а за ним Мурмураки, прыжок в воду — раз! — последовал строгий приказ Бендера.

Исидор, в мешковатых трусах, с неизменным шариком живота, с густым волосяным покровом, с кривыми тонкими ногами, не спешил выполнить приказ. Затем, дрожа, зажав руками ноздри и уши, плюхнулся кулем в море.

Сан Саныч, такой же примерно комплекции, но в белых трусах-парусах, решил щегольнуть изяществом своего прыжка и, отвернув голову в сторону, вытянув руку вперед, наконец прыгнул животом в воду, оттолкнув от себя лодку.

— Х-х-х… — зашелся Остап смехом, глядя на своих подчиненных, барахтающихся возле лодки.

— А-а, вода свежая-я, — хлопая ладошами по воде, протянул Исидор Кутейников, оправдывая промедление в прыжке.

— Плыть к берегу, матросы! — скомандовал Остап, отгребая лодку в сторону.

— Остап Ибрагимович! — Буль-буль из воды — Мы не… — Буль-буль из воды — Мы не кх-х-х… — замелькала поплавком на воде голова Исидора.

— Не доберемся мы… — закончил фразу своего напарника Сан Саныч. Он как-то выныривал боком и бил отчаянно руками по воде.

— Не уплывайте, капитан Бендер… — грузно держась на воде, плаксивым голосом выкрикнул Исидор, выплевывая воду изо рта.

Остап смилостивился, видя беспомощность своих «матросов». Он подплыл к утопающим и со словами: