Дальнейшие похождения Остапа Бендера

— Куда едем, Остап Ибрагимович? — спросил на этот раз Козлевич и посмотрел своими светлыми глазами на Остапа, а затем на Балаганова.

На какое-то время в машине воцарилось молчание. Затем Бендер сказал:

— К дворнику Македону едем, друзья.

Адам и Балаганов только переглянулись, но ничего не сказали ни против, ни между собой.

— Да, Адам, разворачивайся и едем, а по пути заверни в знакомую нам художественную мастерскую.

Узнав от Македона о приезде НКВД, Остап ему сказал, что Общество ДОЛАРХ до глубокой осени уезжает в экспедицию производить раскопки на Кавказе и в Средней Азии.

— Вот тебе, Македон, плата вперед, смотри тут за порядком, а для того, чтобы приходящие люди знали, прибей сейчас же на дверях вот это объявление.

— Не извольте беспокоиться, гражданин хороший, все сделаю как говорите. И за комнатой присмотрю, и жене своей прикажу, значит, присматривать на время моей отлучки.

— Вот и ладно, уважаемый Македон, — провел рукой по плечу дворника Остап.

Компаньоны сидели в машине и смотрели, как их порученец старательно приколачивает к двери железный лист с надписью:

«Общество любителей археологии

уехало до осени в дальние экспедиции производить раскопки на Кавказе и в Средней Азии.

Запись желающих вступить в Общество будет производиться после сообщения в газете.

Правление».

Это объявление выполнил художник, куда компаньоны заехали перед этим. Написано было масляными красками, чтобы надпись не смыл дождь.

— Теперь, мои камрады, — засмеялся великий комбинатор, — до глубокой осени никто не будет нас искать. Ни угрозыск, ни НКВД, ни моя библиотечная знакомая Клара. А там все и утрясется, когда увидят, что наш ДОЛАРХ остается закрытым.

Остап все еще не хотел будоражить души своих друзей опасностью. Он не рассказал им ни о Кларе, ни о своих выводах, ни об уголовной ответственности за покупку краденого, ни за продажу антиквариата иностранцам, ни о статьях уголовного кодекса, наказуемых за это. Ничего им не рассказал и не пояснил. Но Козлевич и Балаганов, искушенные в делах уголовщины, понимали все это и без слов своего командора. И смотрели на него, как на маяк указывающий как им быть и куда ехать в связи со сложившимися обстоятельствами.

Какое-то время в машине все трое молчали, думали. Но затем Козлевич остановил машину и снова спросил:

— Куда едем, командор?

После затянувшегося молчания, под ожидающими ответа взглядами Балаганова и Козлевича, великий комбинатор неожиданно для них произнес:

— Едем в Мариуполь, Адам, Шура!..

— В Мариуполь? — в один голос воскликнули компаньоны.

И Остап Бендер поведал им то, что ему стало известно благодаря его посещению библиотеки ВУАКа.

Из разговора с энкавэдисткой Кларой, насколько она выпытывала у него интересующие сведения, настолько и он выпытывал у нее сведения из «секретной» подшивки. Ему стало известно, что решением правительства в Мариуполе и в других портовых городах началось принудительное выселение иностранно-подданных Греции, Турции, Ирана, Германии и других стран. А когда он спросил свою соседку зачем это она копается в архивных материалах, она ответила:

— Я копаюсь в архивах, чтобы узнать, что могут вывозить иностранные подданные из Украины.

— Что же они могут вывозить? — с напускным удивлением спросил Бендер ее.

— О, они долгое время жили у нас и скупали все то, что представляет ценность, чтобы за границей продать во сто крат дороже. И беляки утопили свой катер с большими ценностями…

Эти слова Остап запомнил не только прочно, но успел и выписать кое-что. И вот теперь он говорил своим компаньонам-единомышленникам:

— В Мариуполе нас ждет, если не ошибаюсь, многообещающее дело. В портовом городе ценят предметы старины и охотно их покупают, чтобы затем продать иностранным морякам, камрады.

Компаньоны молча смотрели на своего командора, затем начали улыбаться, как понятливые ученики, которым стало ясно то, чего они до сих пор не знали и о чем не ведали.

А Остап, уловив их еще не полное согласие, но уже понимание его предложения, развернул перед своими единомышленниками такие удивительные дела, без скромности раскрашивал их в яркие тона, что Адам и Балаганов тут же закивали своими головами и в один голос ответили:

— В Мариуполь, так в Мариуполь, командор.

— Вперед, мои верные визиры! Впереди у нас нет скоростного автопробега, как в былые времена. И нас нигде не ждет бочка авиационного бензина, который так нравится Адаму Казимировичу. Ведь так? — взглянул на автомеханика Остап.

— Конечно, Остап Ибрагимович, — несколько смущенно ответил Адам.

— Будем заправлять нашу «изотту-фраскини» покупным бензином, друзья.

— Это и лучше, Остап Ибрагимович, — закивал головой Козлевич. — Без лишних хлопот и опасений преследования.

— Да, командор, преследований нам уже достаточно, — поддакнул Балаганов. — И все же, что это за многообещающее дело ждет нас в Мариуполе?