Дальняя дорога

Виктор вздернул соболиную бровь.

— Что это дает?

Посланец улыбнулся и вздохнул.

— Молодость!

— Чья молодость?

— Ваша. Молодость людей вообще. Молодость земной цивилизации в целом. В молодости все кажется простым и доступным, нужен только хороший инструмент, ясная голова да крепкие руки.

— А разве не так? — белозубо улыбнулся Виктор.

— Все гораздо сложнее, юноша. — Посланец заметил недовольное движение Виктора и поспешил добавить: — У меня и в мыслях не было обидеть вас. Юность прекрасна! Она прекрасна даже своими ошибками.

Взгляд Хельга приобрел насмешливый оттенок, не ускользнувший, видимо, от посланца.

— Я не хочу сказать, что наука и инженерия — несущественны, это необходимейший атрибут всякой высокоразвитой цивилизации. Но наука и инженерия — дело наживное.

— Не в этом счастье?

— Я не хотел бы уводить разговор в эту сторону. Притягательность счастья, как и многого другого в нашем большом мире, в его загадочности и непостижимости. Стоит ли спорить о непостижимом? Вернемся к нашей проблеме. Окиньте взглядом земную историю! Человеческий разум постепенно, но неуклонно вгрызался в плоть природы, срывая один за другим покровы с ее тайн и загадок. Все новые и новые стихийные силы обуздывало человечество, заставляя служить себе, все дальше и дальше проникало оно в просторы космоса и глубины микромира. И нет пределов этому движению!

— Так уж и нет?

— Нет! Полноценное общество разумных может прогрессировать практически бесконечно. То, что не завоевано сегодня, будет завоевано завтра — через десяток, через сотню или тысячу, через миллион или миллиард лет. Но для такого неустанного движения нужно духовное здоровье, нужны мощные, негасимые стимулы прогресса — восхождение трудно, порою тяжко, иногда мучительно.

Разве в годы грандиозных свершений, когда человечество стало полновластным хозяином планеты и вышло в космос, оно едва-едва не погубило себя в пламени всеуничтожающей ядерной войны? По узкой жердочке, оступаясь на каждом шагу и едва балансируя, люди кое-как прошли над пропастью, готовой поглотить все сокровища культуры, бережно накопленные и сохраняемые тысячелетиями. Разве наука и инженерия удержали людей от падения и гибели? В дальней дороге людей подстерегает немало испытаний и опасностей, которые пока еще незримо для них таятся в космосе. Без крепкого духовного здоровья и непреклонной решимости справиться с этими трудностями невозможно!

— Вы не убедили меня, — сказал после паузы Виктор, хмуря свои соболиные брови. — Нет, не убедили! Но заставили крепко задуматься.

***

Игорь был наслышан, что посланец всегда был похож на кого-то из экипажа, причем всякий раз на другого. Идя на встречу, он гадал, чьи черты ему придется угадывать в облике загадочного инопланетного существа? Лорки, Соколова, может быть, свои собственные? Но сколько ни вглядывался Игорь в лицо и фигуру посланца, сколько ни присматривался к его жестам и мимике, он не заметил никакого сходства ни с собой, ни с кем-либо из товарищей. Посланец был самим собой, немолодым, может быть, пожилым человеком с утомленным лицом, но необыкновенно ясными, живыми глазами. Он явно как-то повзрослел по сравнению со своим изображением на голографиях, которые довелось видеть Игорю, стал суше, подтянутее. Его движения обрели непринужденную точность, которую дают людям многолетние и серьезные занятия спортом. Постарел? Над этим стоило потом подумать.

Может быть, эти смутные размышления и заставили Игоря спросить:

— Простите, а каков ваш истинный облик? — Дюку подумалось, что вопрос прозвучал не совсем тактично, и он поспешил добавить: — Я имею в виду облик немидов.

Посланец кивнул в знак понимания, но отвечать не торопился. Игорь решил ему помочь.

— Я понимаю, что различия между нами могут быть очень большими. Но пусть это не тревожит вас. Полагаю, что люди уже достаточно морально повзрослели для того, чтобы примириться с любым, даже самым неожиданным обликом своих разумных собратьев.

Игорь мог поклясться, что взгляд посланца приобрел ироничный, насмешливый оттенок. Но сказал он вовсе не то, что ожидал услышать от него Игорь.

— Вы, люди, часто говорите о неземных братьях по разуму. Но это заблуждение. И опасное заблуждение.

— Опасное?

— К сожалению. Мы, немиды, убедились в этом на своем горьком опыте, поэтому очень осмотрительны в своих контактах. По разуму могут быть не только братья, не только друзья, но и злейшие враги. Истинные братья — это братья по морали.

— Нечто подобное я уже слышал от Федора Лорки.

— Это меня не удивляет. У него прекрасная интуиция! Он угадывает истину так же легко и просто, как зверь чувствует добычу. Иногда я, немид, — в голосе посланца прозвучали странные, смешанные нотки гордости и насмешки, — завидую ему, а это что-нибудь да значит.