Дальняя дорога

А «случайно» встретиться с Эллой было совсем не трудно. Она жестко выдерживала трудовую дисциплину, заканчивая свой рабочий день в один и тот же час. И все-таки встреча едва не сорвалась. Хотя Лорка заблаговременно подошел к институту энергопроблем, его отвлек разговором знакомый, и Федор заметил Эллу в самый последний момент, когда она уже скрывалась за поворотом аллеи. Но узнал ее Лорка сразу: тонкая точеная фигура, туго обтянутая мягкой тканью, небольшая голова, гордо посаженная на длинную шею, легкая походка, которую вовсе не портила едва уловимая нарочитость движений бедер и кистей рук. Походка у Эллы, как и многое другое, была глубоко продумана, многократно примерена и тщательно отрепетирована.

Лорка извинился перед знакомым, прибавил шагу, легко догнал ее и, поравнявшись, сказал приветливо:

— Здравствуй, Элла.

— Лорка! — Она привычно, ослепительно улыбнулась. — Рада тебя видеть.

Наверное, она и правда была рада встретить его. Их связывали добрые отношения, что было совершенно естественно, ведь речь шла об отношениях с женой товарища по космической работе.

У Эллы были нежные, но определенные, будто выгравированные черты лица, большие удлиненные глаза, тонкие брови. В пышных вьющихся каштановых волосах — крупный изумруд, привезенный со Стикса, — подарок Игоря. Лорка невольно задержал на нем взгляд. Элла сразу заметила это и погрустнела.

— Вот так, Федор, — сказала она философски-меланхолично своим хорошо поставленным голосом. И легко коснулась густо-зеленого камня кончиками длинных пальцев. Как и все движения Эллы, это движение рукой было законченно, изящно и чуточку нарочито.

Лорка подумал, что если он сейчас заговорит об Игоре, то скорее всего Элла продолжит развивать философско-меланхоличную линию, ей нравилась эта роль — об этом красноречиво говорил зеленый камень, и откровенности не получится. Поэтому он отложил разговор и попросил:

— Можно я провожу тебя?

Почти не поворачивая головы, она провела по нему взглядом.

— Проводи.

— Может быть, перекусим?

— Что ты! На кого я стану похожа, если буду трапезничать по пять раз в день? Если не возражаешь, давай просто посидим.

— А почему я должен возражать? — Лорка оглянулся в поисках скамьи, но Элла, притронувшись к его руке, предложила:

— Спустимся к озеру, там прохладнее.

Этот парк, прилегающий к институту, был конечно же хорошо знаком Элле. Она свернула с аллеи, пересекла ленту эскалатора и вывела Лорку на крутую тропу, выбитую прямо в земле. Федор галантно предложил ей руку, но Элла шлепнула по его широкой ладони и легко сбежала вниз. Она бежала то прямо, то поворачиваясь левым боком, то правым, удерживая равновесие раскинутыми в стороны руками, — это был даже не бег, а непринужденный танец-импровизация.

В черную прозрачную воду озера грустно смотрелись старые-престарые желтеющие ветлы. На воде застыли увядшие листья и лебеди, белизна которых по контрасту с водой казалась до оскомины режущей. Двигалось, устало плыло куда-то лишь отраженное, а поэтому тусклое, стертое небо.

— Садись, — сказала Элла, взглядом показывая на место рядом с собой на скамье. И спросила: — Нравится?

— Жуть! Вот только замка не хватает. И чтоб в окошке юная дева с распущенными волосами.

— Верно, замок был бы к месту, — равнодушно сказала Элла. — Банально. Но ведь и в банальности есть своя красота.

Лорка ничего не ответил, только усмехнулся, может быть, поэтому в тоне Эллы появились сердитые нотки.

— Все канонизированное банально. Банальны египетские пирамиды, Исаакиевский собор, роденовский мыслитель, улыбка Джоконды и Дворец Труда. Привыкнуть можно к чему угодно.

Лорка слушал ее не без интереса, Элла была в чем-то права.

Наверное, Элла уловила перемену его настроя, потому что покосилась на него уже с улыбкой.

— Вот я банально красива, а разве это плохо?

— Да, — рассудительно согласился Лорка, — но ты ведь не египетская пирамида. И даже не статуя.

Элла рассмеялась и деловито спросила:

— Ты уже виделся с Игорем?

— Виделся, — коротко ответил Лорка, выдерживая ее испытующий взгляд.

Элла была человеком без возраста. Сколько знал ее Лорка, она всегда выглядела одинаково: ослепительно, холодновато и молодо, но за этой молодостью опытный взгляд безошибочно угадывал и прожитые годы, и дисциплинированный недюжинный интеллект. Элла была талантливым физиком, вела отдел в институте энергетических проблем, а в свободное время увлекалась ваянием, художественной гимнастикой и танцами. У них с Игорем была шестнадцатилетняя дочь. Воспитывалась она в интернате, но дни отдыха регулярно проводила в семье. Дочь обожала свою мать, на которую была очень похожа, а к отцу относилась со снисходительным дружелюбием.

— Осуждаешь меня?

— Почему тебя? Вас обоих.

Элла ответила ему привычно ослепительной, но все-таки благодарной улыбкой. И деловито сообщила: