Дальняя дорога

При этих словах Люк вновь вспомнил тот зимний день, один из самых мрачных в его жизни. Он вспомнил, как подошел к воротцам и посмотрел сквозь доски на быка. Вспомнил прилив ужаса и натянутые до предела нервы. И все-таки он заставил себя сделать то, что должен был. Люк сел на Страхолюдину и поправил обвязку, стараясь не обращать внимания на бешеное биение сердца. «Это просто бык, – твердил он мысленно, – самый обычный бык». Обычным Страхолюдина не был, и Люк это прекрасно знал, но, когда воротца распахнулись и бык вырвался на арену, наездник не потерял равновесия.

Страхолюдина, как обычно, брыкался и крутился, словно одержимый, но Люк ощущал странное спокойствие, словно наблюдал за происходящим со стороны. Все происходило словно в замедленном темпе, скачка казалась невероятно долгой, и Люк удерживался на быке, размахивая свободной рукой, чтобы не утратить контроль над животным. Когда наконец прозвучал сигнал, толпа вскочила с мест с одобрительным ревом.

Люк быстро отпустил обвязку и спрыгнул, приземлившись на ноги. Как и после их прошлой встречи, бык остановился и развернулся, тяжело дыша и раздувая ноздри. Люк знал, что Страхолюдина вот-вот пойдет в атаку.

Но бык не напал. Они просто стояли и смотрели друг на друга, а затем Страхолюдина отвернулся. Невероятно.

– Ты улыбаешься, – сказала София, перебив его мысли.

– Да, наверное.

– Почему?

– Я скакал на нем, – ответил Люк. – А потом убедился, что готов закончить выступления.

София ткнула молодого человека в плечо.

– Это было глупо.

– Не исключаю. Зато я выиграл новую машину.

– А я ее не видела, – нахмурившись, сказала девушка.

– Я взял наличными.

– Для ранчо?

– Нет, – ответил Люк. – Вот для чего.

Из кармана он достал маленькую коробочку, встал на одно колено и вручил ее Софии.

Девушка ахнула.

– Это именно то, что я думаю?

– Открой.

Она медленно подняла крышку и посмотрела на кольцо.

– Я хочу сделать тебе предложение. Если ты уверена, что у нас получится.

София одарила Люка сверкающим взглядом.

– Да, – ответила она. – Я уверена, что у нас получится.

– Где ты собираешься жить? – спросила она после того, как они обо всем рассказали Линде. – На ранчо?

– В перспективе? Не знаю. Но пока что мне и здесь хорошо. А ты что скажешь?

– Ты имеешь в виду – готова ли я остаться тут навсегда?

– Не обязательно. Я просто подумал – не пожить ли на ранчо, пока все не уладится? А потом… Насколько я понимаю, мы можем поселиться где угодно. Мне вот что пришло в голову… раз мы получили такое наследство, ну или такой подарок… тебя теперь, наверное, примут на работу в любой музей.

– Например, в Денвере?

– Я слышал, там полно земли на продажу. И в Нью-Джерси тоже есть ранчо.

София подняла глаза к небу, прежде чем вновь посмотреть на Люка.

– Может быть, просто посмотрим, как повернется жизнь?

Ночью, когда София уже спала, Люк вышел из спальни на крыльцо, наслаждаясь теплом ушедшего дня. В небе виднелись месяц и россыпь звезд. Дул легкий ветер, с пастбища доносился стрекот сверчков.

Люк посмотрел наверх, в темную высь, думая о матери и о ранчо. Он по-прежнему с трудом представлял себе дальнейшую жизнь и с огромным удивлением сравнивал ее с тем, что было раньше. Все изменилось, в том числе, возможно, и он сам. Люка одолевали воспоминания об Айре – человеке, который преобразил его жизнь. О человеке, которого он совсем не знал. Айра ценил Рут превыше всего. И, стоя в темной тишине, Люк представлял себе спящую Софию, с золотыми волосами, рассыпавшимися по подушке.

София была истинным сокровищем, которое он нашел, и была ценнее любой коллекции. С улыбкой Люк прошептал в темноту:

– Я тебя понимаю, Айра.

В небе мелькнула падающая звезда, и у Люка возникло странное ощущение, что Айра не только услышал его, но и одобряюще улыбнулся.