Дальняя дорога. Автобиография

Помимо прочего Лоуэлл сообщил, что Гарвардский университет решил создать кафедру социологии еще 25 лет назад. Это не было сделано, поскольку не находилось социолога, достойного занять место заведующего кафедрой. Сейчас, по их мнению, такой ученый найден, и они поэтому быстро приняли решение. Я, естественно, был окрылен таким поворотом судьбы. В конце концов гарвардское назначение было впечатляющим признанием моих достижений, что подтверждалось как откликами в прессе, так и потоком поздравительных писем от друзей, коллег и критиков.

Администрация и регентский совет Университета Миннесоты, которых с самого начала я держал в курсе моих переговоров с Гарвардом, предложили мне самые выгодные условия найма, дозволенные законодательством штата. Но поскольку они все равно значительно уступали тем, что предлагал Гарвард, руководство университета с сожалением приняло мою отставку, вступающую в силу в конце учебного года, и выразило признательность за мою службу университету. Президент Л. Д. Коффман в своем официальном письме от 16 ноября 1929 года желал мне также "всего наилучшего и больших успехов на новом поприще". Неофициально Коффман с юмором заметил: "Вот так мы выращиваем здесь из молодых телят отличных быков, а потом большой плохой волк из Гарварда является и крадет их. Нужен закон против таких грабительских действий гарвардцев".

Это шутливое замечание на самом деле было абсолютно верным: за три предыдущие года Гарвард "утащил" из Университета Миннесоты профессоров Дж. Д. Блэка, Н. С. Д. Грэса, а за несколько лет после моего ухода - профессоров К. К. Циммермана, А. Хэнсэна и Дж. Н. Д. Буша. Однако вины Гарварда тут нет, поскольку так поступали все хорошие университеты и колледжи страны, включая и сам Университет Миннесоты. В последующем мои наблюдения показали, что профессиональные ряды наших вузов примерно на 40 % заполнялись за счет "утечки мозгов" или, иными словами, переманиванием профессоров из других университетов и колледжей. И только около 60 % вакансий заполнялись "инбридингом" (*22)- т. е. за счет собственных инструкторов и ассоциированных профессоров.

Множество мелких проблем и неизбежные хлопоты во время перевода в Гарвард сильно помешали работе над "Динамикой" в октябре-декабре 1929 года. К началу следующего года эти вопросы утряслись, возбуждение улеглось, и ничто более не мешало работе. В январе я возобновил исследования и упорно продолжал их до начала августа. В этом месяце, попрощавшись с друзьями из Миннесоты, мы поехали на машине на Лесное озеро в Канаде, надеясь половить там щук. Несколько дней мы провели на одном из островов, но, потерпев неудачу в рыбалке, вернулись на берег, где оставили свою машину.

Во время переправы мы едва не утонули. Вскоре после отплытия (от берега до острова было около 15 миль) разразилась жестокая буря. В течение нескольких минут тихие воды озера превратились в яростные и грозные штормовые волны, грозившие опрокинуть лодку. Два часа мы были в таком опасном положении. Если бы наш маленький подвесной мотор захлебнулся даже на короткое время, мы бы исчезли во взбесившейся стихии. К счастью, старый моторчик справился и вывез нас - мокрых, но спасенных, - на берег.

От Лесного озера мы неспеша отправились в Кэмбридж (*23), останавливаясь на день-два то в одном, то в другом месте с красивой природой и хорошей рыбалкой. Так мы проехали северную часть Миннесоты, Висконсин и Мичиган. Хорошо отдохнувшие и бодрые, мы, наконец, добрались до Кэмбриджа в конце августа 1930 года. Приезд в Гарвард подытожил важный период в нашей жизни и открыл в ней новую страницу.

Вспоминая годы в Миннесоте, я нахожу, что они в самом деле были временем осмысленным и творческим. Мы с Леной были сравнительно молоды и полны энергии, жили, работали и наслаждались этой жизнью во всей ее красоте.

Глава тринадцатая. ПЕРВЫЕ ГОДЫ В ГАРВАРДЕ

ОСНОВАНИЕ ФАКУЛЬТЕТА СОЦИОЛОГИИ ГАРВАРДСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

В первые несколько месяцев нашей жизни в Кэмбридже у меня не было времени работать над "Динамикой". Во-первых, нам следовало найти жилье, что мы и сделали, сняв половину комфортабельного дома на две семьи на Вашингтон-авеню. Затем нам пришлось в буквальном смысле "проесть себе путь через весь Кэмбридж и Бостон" на бесчисленных ланчах и обедах, которые устраивали как гарвардские профессоры, так и коренные бостонцы, а также сановники обоих городов, Кэмбриджа и Бостона. Я никогда особенно не любил "жизнь общества", состоящую из бесконечных званых обедов и вечеринок, тем не менее, подобно всем новичкам Гарварда, мне пришлось пройти через этот ритуал, чтобы не нарушать обычаи. Кроме того, у нас было множество мелких забот, неизбежных при устройстве на новом месте, которыми следовало заняться, дабы приспособиться к окружающему нас обществу. Эта "внеучебная", так сказать, деятельность занимала значительную часть моего времени.