Дальняя командировка

Правда, в показаниях Сороченко и Теребилина все выглядело как раз наоборот — именно они доставили разбушевавшихся ментов по месту их службы и сели пи­сать заявления, когда и ворвался подполковник Затырин, переигравший ситуацию так, как ему требовалось.

Но Степан сохранял версию подполковника. Очень хорошо.

— Какое оружие у вас при себе имелось? — скучным голосом спросил Грязнов, как бы отходя от основной темы допроса.

— Автомат Калашникова, как обычно.

— Он был при вас, когда вы появились в отделе?

— Да, а как же!

— А вот из показаний свидетельниц, не верить кото­рым у меня лично нет оснований, следует, что ваше ору­жие, как и рядового Быкова, принесли в отдел не вы.

— Вранье! Мы не выпускали оружия из рук!

— Надо полагать, что вы падали на асфальт, держа в ру­ках автоматы? И при этом не сделали ни единого выстрела, даже предупредительного? А что же тогда делал рядовой Чуркин, который совершенно не пострадал при стычке? Спокойно стоял в стороне и наблюдал за происходящим?

— Он пострадал. У него тоже сотрясение мозга… было.

— Хорошо, проверим.

Грязнов взял телефонную трубку и нажал на вызов Турецкого:

— Александр Борисович, Чуркин у тебя?

— Да, и уже дал любопытные показания.

— Ты не мог бы вместе с ними заглянуть ко мне на минутку? Пусть он там один посидит пока.

— Иду.

Турецкий вошел и положил перед Грязновым прото­кол допроса рядового Чуркина.

— Посмотри. — Александр Борисович ногтем отчер­кнул несколько строк.

— Ну вот, — обрадованно сказал Грязнов, — это со­всем другой компот! Так вы, оказывается, врете, Малохоев. Присядь, Саня… Видите, что пишет ваш коллега? Вы первые напали на граждан по прямому указанию под­полковника Затырина. А до того долго ждали, когда они появятся из ресторана, и пили водку из бутылки, причем без всякой закуски. Разогревались, так сказать, перед работой. А затем, когда они появились наконец и подо­шли к своей машине, вы в грубой форме потребовали у них предъявить документы. И они предъявили. Но вам этого показалось мало, и вы приказали им лечь на капот, а сами замахнулись, чтобы ударить Теребилина прикла­дом по голове. Отрубить его таким образом. Но он успел оттолкнуть вас ногами, и вы, поскольку находились в состоянии опьянения, упали лицом на асфальт. После чего он подобрал ваш автомат и приказал Быкову тоже бросить оружие. Тот бросил, но кинулся на него, а Сороченко просто подставил ему ногу, и Быков тоже проехал физиономией по асфальту. Вот в таком виде вас и при­везли те, на кого вы напали, на своей, кстати, машине в отдел милиции и сдали дежурному. И вместе с ними при­было не менее пяти свидетелей того произвола, который вы учинили, будучи, ко всему прочему, еще и в нетрез­вом виде. А примчавшийся вскоре подполковник Затырин, видя, что рушится задуманный им план, поскольку вы так и не научились в милиции ничего делать, кроме как насиловать задержанных женщин и избивать уже аре­стованных, все немедленно переиграл. Он приказал за­держать Теребилина с Сороченко, надеть им наручники и бросить в камеру. А лично вам разрешил отомстить им за якобы нанесенные вам увечья. Чем вы немедленно и занялись… Вот как все было на самом-то деле. И то, что у вас зафиксировал вызванный специально для этой цели врач, один из тех, что позже отказывался — по личному распоряжению мэра Гузикова — проводить медицинские экспертизы с действительно пострадавшими от ваших рук гражданами, это, извините, сержант, туфта. Липа чистой воды. Вот видите, вас даже в больницу положи­ли! Но все ваши старания выдать себя за пострадавшего ни к чему не приведут. Зато по признакам статей двести восемьдесят пятой и двести восемьдесят шестой Уголов­ного кодекса Российской Федерации превышение и зло­употребление должностными полномочиями грозит вам лишением свободы на срок до четырех лет. И мы вот с Александром Борисовичем постараемся, чтобы вы не избежали этого наказания.

— Вячеслав Иванович, — вежливо подсказал Турец­кий, с усмешкой разглядывающий, как вдруг забеспоко­ился сержант, — вероятно, его не предупреждали о таких возможных поворотах следствия, — а ты не забыл слу­чайно про заявления женщин, пострадавших от этого типа? Я имею в виду факты группового насилия в одном из этих кабинетов? Вы где их насиловали, Малохоев? Здесь? В соседнем кабинете? Где-> вы вообще демонстри­ровали и своим товарищам по службе, и омоновцам из области свою, так сказать, сексуальную прыть? И не ме­шало бы вспомнить об издевательствах над Светланой Мухиной и ее женихом?

— Отвечай, Малохоев, чего молчишь? — грубо при­крикнул Грязнов, превратившись в один миг из занудли­вого чиновника в разъяренного зверя. — Что, обосрался, мерзавец?!

Сержант потрясенно молчал.