Дальняя командировка

Небольшой, видимо в прошлом купеческий, дом в центре был окружен садом. И помещения внутри были все маленькие и уютные, за исключением большого зала. Прежде, наверное, для приема гостей, а ныне — для про­ведения общих собраний.

Сам Рашид Закаевич Султанов со своими славянски­ми чертами лица и чистой, без малейшего акцента, ре­чью, ничем не напоминал восточного либо южного че­ловека. Поднялся навстречу, пожал руку, предложил крес­ло и сам уселся в такое же — напротив. Посмотрел воп­росительно, с легкой улыбкой. Наверное, он был не так молод, как выглядел внешне, — Турецкий разглядел ост­рые лучики морщинок у глаз и обильную седину в свет­лом ежике аккуратной стрижки.

— Тихо у вас тут, — сказал Турецкий.

— Не жалуемся, — открыто улыбнулся Султанов, и только теперь в его улыбке проступили неожиданно ост­рые скулы и хитрый прищур Чингисхана. Есть, значит…

— Какие проблемы, Александр Борисович? Вы тут, я смотрю, действуете самостоятельно и решительно, так что я не знаю, нужна ли вам какая-то дополнительная помощь с нашей стороны? — Это был, скорее, не воп­рос, а утверждение, хотя интонация и показалась вопро­сительной.

— И наши действия, надеюсь, не вызывают у вас про­теста? Или, по-вашему, что-то делается не так?

— Нет… какие вопросы? То, что у нас произошло, это, конечно, из ряда вон. Мы докладывали… по своим кана­лам. Даже, скажу между нами, слегка прикрыли тех правозащитниц, которые появились в городе. Они слишком рьяно взялись за собственное расследование, и это не понравилось руководству города. Соответственно и ре­шение было принято довольно жесткое — устное, как вы понимаете. Ну а мы поломали немного их игру, не выле­зая на первый план. Нам это ни к чему. Но и благодарно­сти, — он снова улыбнулся, — ни на йоту. Впрочем, и не надо, тетки те живы остались, никто их пальцем не тро­нул.

— А мне рассказывали, что они возмущались — обыс­ки там, еще что-то.

— Это мелочи, по сравнению с тем, чего они избе­жали.

— Как интересно, — хмыкнул Турецкий, — расска­жи кому — ведь не поверят. Это чтоб госбезопасность охраняла правозащитниц! Нонсенс, верно?

— И не надо рассказывать. — Султанов так и сочился приветливыми улыбками.

— Я понимаю… Хочу посоветоваться.

— Я вас внимательно слушаю.

— Сейчас прямо от вас отправлюсь к судье. Хочу по­беседовать относительно возобновления производства по «делу автомобилистов», у вас имеются соображения по этому поводу? Вы же наверняка в курсе?

— Имеются, — уже серьезно заговорил Султанов. — Мы вели оперативную разработку, кое-что документи­ровали. Но отдать вам материалы я не могу, надеюсь, не надо объяснять почему. Разве что по прямому указанию моего руководства. А вот познакомить кое с какими бу­магами — это пожалуйста.

— Тогда вопрос. А почему, по-вашему, дело не полу­чило развития в суде?

— Вы ж, полагаю, в курсе, что одним из фигурантов оказался сын губернатора Кожаного? Правильнее ска­зать, организатором этого дела, а среди его подельников были… Впрочем, зачем я рассказываю? Вы сами и по­смотрите.

— Принеси, что там у нас есть по «Двойнику». Из папки «ДОР».

Это они так обозначают дело оперативной разработ­ки, знал Турецкий. А «Двойник» — наверняка кодовое название.

Молодой человек быстро вернулся с тонкой папкой, как будто она лежала у него под рукой. Султанов под­нялся, забрал ее и устроился за своим столом. Раскрыв папку, пролистнул несколько страниц, потом снял скреп­ку и протянул один лист Турецкому со словами:

— Вот это вам будет наверняка интересно…

Прочитав первые строки, Александр Борисович чуть

не ахнул: это была расшифровка телефонного разговора подполковника Затырина с Виктором Кожаным. А суть заключалась в том, что хозяин акционерного предприя­тия «Автоимпорт» давал распоряжение начальнику РУВД о том, что к нему в район прибудут два трейлера, в кото­рые надо погрузить известные им автомобили и в сопро­вождении милицейской охраны отправить по ранее ут­вержденному адресу.

— Я могу воспользоваться этим документом? — спро­сил Турецкий.

— Этим можете. И еще вот эти посмотрите. Но их преждевременная публикация нежелательна…

Уже через полчаса выборочного чтения ситуация с уголовным делом для Александра Борисовича проясни­лась. Оставался непонятным один вопрос, и он задал его Султанову:

— Извините, Рашид Закаевич, если я невольно вме­шиваюсь в ваши служебные тайны, но какова дальней­шая судьба всех этих документов? Мне интересна ваша не только чисто человеческая, но и профессиональная позиция, если угодно.

«Главный чекист» многозначительно поиграл бровя­ми, улыбнулся, тут же стер улыбку с лица, закрыл папку и уставился в высокий потолок со старинной лепниной, как бы раздумывая, стоит ли говорить о своих важней­ших задачах постороннему человеку. И вся эта мимичес­кая игра неожиданно стала понятной Турецкому. Что-то будто клюнуло его в затылок. Какое-то, скажем, подо­бие анекдотического жареного петуха, который на этот раз выступил не совсем по адресу. И Турецкий, возвра­щая прочитанные странички Султанову, с легкой усмеш­кой сказал словно самому себе:

— Выборы, скорее всего…