Дальняя командировка

—    У них там гостей до фига — будет кому везти, не твоя забота... Вон машинка-то, видишь? Японец! Тебе на один бензин для него сто лет пахать без передышки! Суки они... Паша сказал, что эти козлы совсем оборзели, нор­мальных человеческих слов не понимают. Не хотят пла­тить. Прокурор, говорит, намекал, что с техникой, с ком­пьютерами неплохо бы помочь. Как об стенку горох. Мэр с ними беседовал, а ему ведь на новый срок скоро надо, — значит, и финансовая помощь нужна. Не на свои же баб­ки он будет выбираться, верно? А эти вместо помощи выставили в витрине своего супермаркета плакат с Гузиковым и написали под ним, а он же хохол, что по-хох­лацки «гузка» — это куриная жопа и если народ его сно­ва выберет мэром, то сам же и окажется в этой жопе. Уже теперь окончательно. Ну Савелий и полез на стенку, Пашу нашего вызвал. «Хулиганство! — орет. — Я их под суд!» Прокурор то же самое: «Задержать!» Ну Паша к ним, а те: «Мы не знаем, кто вывесил, мы не видели, извиня­емся, виноваты». И сняли. И в газете своей, в «Новостях» этих, принесли извинения мэру за свой недосмотр. И повторили все, что было на том плакате написано. А на­роду только и надо — поржать! Да и плакат целый день провисел, все ж его видели. Лучше б уж, говорят, не из­винялись!

—   Ну и я видел тот плакат, и правда смешно. Так чего, за это козью морду? — снова подал голос Чуркин.

—   А ты, я гляжу, сомневаешься? Ладно, пусть бы од­ному Гузикову досталось, ну а с нами как? Паша им и намекал, и говорил в открытую, что милиция нуждается в спонсорской помощи. Мы ж не братва, никого, как они, не крышуем, порядок же охраняем все-таки! Те же каба­ки ихние, магазины, или, скажешь, не так? — Он грозно посмотрел на Чуркина.

—  Ну так...

—   Вот, а ты хоть раз за эту свою работу имел от них благодарность?

—   А на хрен мне благодарность?

—   А если бабки? Премиальные если, тогда как?

—   Бабки себе тот же Паша заберет... Не знаешь, что ли?.. Они между собой запросто договорятся. Не, ребя­та, тут буза какая-то.

—   Значит, так, — сухо приказал сержант, — мы с Ва­ней занимаемся ими, а ты стоишь с оружием на стреме и, если чего...

—   Стрелять, что ль?

—   Припугнуть, дурила... Ну, Серень! Ну, Чурка, ляп­нешь тоже!.. Все, парни, кончили базар, кажется, они пошли. Слушай команду: значит, так, если выйдут тол­пой, с гостями, едем только за нашими двоими, и там действуем уже по ходу дела, понятно? А если вдвоем вый­дут, прямо сразу и работаем...

На широкую площадку, освещенную огнями, льющи­мися из окон ресторана, и многоцветной рекламой на фронтоне здания, вышли несколько человек. Две жен­щины в легких меховых накидках на плечах, идя под руку, стали медленно спускаться по ступеням по направлению к большому черному джипу, припаркованному на огоро­женной стоянке, у бокового фасада здания. А двое муж­чин, надевая плащи, продолжали громко разговаривать с теми, кто их провожал, и смеяться. Один из них похло­пал дядю Мишу по плечу, что-то ему сказал, а остальные расхохотались. Дядя Миша поднял руку с фуражкой и помахал ею, будто провожая гостей в дальнюю дорогу.

Те двое мужчин, которые и были в данный момент нужны милиционерам, легко сбежали по ступенькам, обернувшись, тоже помахали оставшимся у дверей и по­шли к машине. А народ, вышедший из ресторана, вер­нулся обратно — продолжать, видимо, застолье.

Это было хорошо. Потому что гоняться на «козлике» за джипом — занятие пустое и даже напрасное.

—   За мной! — скомандовал сержант и первым выско­чил из машины. За ним, захватив с собой оружие, выб­рались худощавый, с азиатским лицом, Сергей Чуркин в утепленной форме, заметно великоватой для него, и рос­лый Иван Быков.

Один из мужчин — Алексей Владимирович Сороченко — разговаривал с женщинами, а второй — Дмитрий Иванович Теребилин, который, кстати, и был хозяином ресторана «Сокол», в котором проходил сегодня дружес­кий ужин, — открыв дверцу джипа, что-то искал в сало­не. Вот к нему и ринулся дежурный наряд милиции.

Никто не успел и слова сказать, как сержант Малохоев, больно ткнув Теребилина в спину стволом автома­та, почему-то торжествующим голосом приказал, при­чем так, будто перед ним был глухой:

—   Па-пра-шу предъявить документы!

—  Ты чего орешь? — недовольно спросил Теребилин, выбираясь из машины и потирая ладонью спину. — И поосторожней со своей палкой! Больно же, твою мать!

—  Документы! — рявкнул, подбадривая себя, сержант и, ткнув автоматом в сторону второго мужчины, закри­чал: — И ты тоже, сюда!

—   Не ори, сержант, — спокойно сказал Сороченко, — и не тыкай мне, я с тобой водку не жрал. А ты отойди в сторону! — крикнул он на Быкова, попытавшегося под­толкнуть его. — Документы нужны? Пожалуйста, — ска­зал он, доставая из внутреннего кармана бумажник. — Смотрите. Читать-то хоть научились?

Малохоев выхватил документы и стал придирчиво листать. Подошли женщины.

—  Дима, в чем дело? — озабоченно спросила одна из них. — Мы же опоздаем.

—  Ничего, нагоним, — ответил Теребилин, терпели­во и с усмешкой наблюдая за стараниями сержанта.

—  А что случилось? — спросила вторая уже с тревогой.