Дальняя командировка

Вот в этой связи и вызвал к себе подполковника Са­велий Тарасович. Надо было уточнить прежде всего ос­новные объекты зачистки, а также обозначить тех лиц, которые должны были ответить за свои бесчинства — за организацию несанкционированных митингов, за дра­ки с представителями власти, за нанесение правоохра­нителям увечий, за неподчинение законным указаниям властей и так далее, что называется, по списку.

—   Ты понимаешь, Паша, — доверительным тоном начал Гузиков, — и я, и ты, да и все мы, чего говорить, не желаем никаких незаконных акций. Но иногда просто сами обстоятельства вынуждают... не то чтобы нарушать законность, нет, но идти, как бы это сказать, почти по самой грани, вот. То есть я к чему? Раз мы с тобой объяв­ляем обстановку в районе с ярко выраженным кримино­генным оттенком, так?

—  Ну... в общем, — подтвердил Затырин. — Только вот насчет оттенка...

—  Пусть я неточно выразился. Какой уж теперь отте­нок? Мы давно увязли в криминальном болоте. Но в дан­ной ситуации, я думаю, нам выгоднее будет связать со­бытия последних дней все-таки именно со всякого рода криминальными явлениями. Да и вообще, давно уже мы известному тебе господину Солдатенкову нервы не ще­котали, а пора. Пора, Паша!

—  Ха, — ухмыльнулся вдруг подполковник, — вы по­лагаете, что объяснить драку на площади будет удобнее на фоне очередного разгула преступности? А что, в этом есть глубокий смысл. Остается только грамотно органи­зовать этот самый разгул... Хм, довольно-таки мудрое решение, Савелий Тарасович.

Скользнувшей по губам улыбкой и кивком головы мэр показал, что он оценил реакцию начальника РУВД.

—  Нам бы так проделать, Паша, чтоб впоследствии комар носа не подточил!

—  Есть план?

—  Имеется кое-что в заначке, как говорится, — ус­мехнулся загадочно мэр. — Вот послушай...

Примерно через час Павел Петрович покинул каби­нет мэра, весьма удовлетворенного тем, что начальник РУВД все исключительно правильно понял и показал свою готовность немедленно начать действовать. Саве­лий Тарасович проводил подполковника взглядом, а ког­да дверь закрылась, довольно потер руки и нравоучитель­но заметил — уже в собственный адрес:

—  Ось так оно треба працювать, шоб и капитал при­обрести, и девочисть свою соблюсти...

А подполковник Затырин на служебной машине бы­стро уехал домой, там переоделся в гражданский костюм, шляпу надел, темный плащ — все как в старых детекти­вах — и набрал на мобильнике известный ему номер те­лефона, по которому он мог без особых затруднений свя­заться с Лехой Солдатенковым, известным в области и даже за ее пределами под кличкой Прапорщик.

Они встретились на набережной реки, в отдельном номере ресторана «Речной», который принадлежал са­мому одноглазому Лехе — глаз он свой потерял в Чечне. Программу собственных действий Павел Петрович пред­ставлял вполне отчетливо — мысль у мэра была понача­лу неожиданной для подполковника, но при этом про­стой и понятной и к тому же дополнительных логичес­ких обоснований не требовала. Надо было только гра­мотно и быстро разыграть дебют этой шахматной партии, а дальше в выигрыше окажется тот, у кого нервы крепче. Или тот, кто зримо уже представляет себе финал. И кто также не страшится принести на алтарь своей победы некоторые вынужденные жертвы. Похоже, что этот хо­хол, над которым еще недавно насмехался город, этот Гузка, на поверку оказался куда более крепким орешком, чем многие себе представляли...

Объяснения Затырина свелись к почти прозрачной позиции. Известие о затянувшемся конфликте между мэром и бизнесменами Теребилиным и Сороченко со товарищи, как говорится, давно уже ни для кого в райо­не не новость. И речь не просто о непонимании позиций друг друга. По существу, местный бизнес объявил мэру войну, которая закончится не раньше, чем пройдут вы­боры. Кто будет противостоять Савелию, тоже понятно — бизнесмены. Они уже заявили, что намерены участво­вать, и назвали кандидатов, которые, возможно, в пос­ледний момент отдадут голоса собственных избирателей одному из своих же.

Как это обычно делается? Растаскиваются голоса из­бирателей по многочисленным кандидатам, а потом те снимают свои кандидатуры и во втором туре передают голоса тому, на кого в конечном счете и делается ставка. А основной претендент остается с дулей — даже и близ­ко не дотягивает до необходимых пятидесяти процентов проголосовавших избирателей.