Дальний и Ближний (СИ)

В груди ломит от болезненного спазма.

В горле ком от сдерживаемых слёз.

Мне так уже не светит…

— Внучок, ты решил нас углями вместо шашлыков накормить? — подходит дед и переворачивает начинающее пригорать мясо. — Что с тобой происходит? — вглядывается в лицо, прищурившись.

Дед всегда знает, когда у меня в жизни пиздец случается. С детства. Только взглянет, нахмурится — выкладывай, что стряслось.

И я рассказывал.

А он уму разуму учил.

У него большой жизненный опыт, через год семьдесят стукнет. Афган и Чечню прошёл, куча наград и звёзды генерал-майора лежат на погонах.

Но сейчас его слова не помогут.

— Ничего.

— Это ты матери ври. Она возможно и поверит. А я нет. Обещал на Новый год с невестой приехать, а сам с друзьями, — кивает на Миху и Ксюху.

— Нет больше невесты…- опираюсь спиной на столб навеса, под которым мангал стоит.

— Как это? — растерянно.

— Так это. Умерла от гриппа…

— Что-то ты херню какую-то несёшь, Глеб. Кто от гриппа умирает?

— А ты, дед, статистику посмотри. По шестьсот пятьдесят тысяч людей каждый год. Я тоже думал, что это просто сопли и температура.

— Ты поэтому контракт подписал? — с хитрецой исподлобья, размахивая пластиковой лопаткой над углями в мангале.

— Уже и про это знаешь? Быстро у вас докладывают, — кручу между пальцев зажигалку.

Курить бросил, а нервозность осталась, вот и кручу вечно что-нибудь в руках.

— А ты думал, я не узнаю? Мне военком в тот же день позвонил. И про нюансик твой тоже, — повертел с издёвкой рукой. — Ты понимаешь, куда лезешь?

— Понимаю. Но так надо, дед.

— Для кого надо?

— Для меня.

Так будет проще попасть в то подразделение, в которое я хочу. Если всё сложится, конечно.

— Девушка умерла, но ты-то нет! Любовь, конечно, сильное чувство. Только время пройдёт и забудется. Новую встретишь. Семью, деток заведёшь.

— Я другую не хочу, — чиркаю зажигалкой и смотрю на пламя. — Да и поздно. Я уже всё подписал.

— Блядь, Глеб! Это Сирия! Там воюют.

— И я буду, — тушу зажигалку и прячу в карман.

— А мать? Ей сказал?

— Нет. Завтра расскажу. Не хочу ей праздник портить. Она несколько дней готовилась.

— Она ж не поймёт. А виноваты мы с твоим отцом останемся, что армией своей голову тебе задурили.

— Я постараюсь деликатно.

— Деликатно… С твоей мамой это не пройдёт. Она тут истерила, когда ты ещё в Приморье хотел контракт подписать. Тогда говорила, что не для того тебя рожала, чтобы ты по частям кочевал. А ты в пекло собрался. Её ж инфаркт накроет.

— Она гораздо сильнее, чем вы думаете. Просто симулирует. У тебя самого сейчас мясо сгорит, — показываю на шашлык.

Дед снимает шампуры с огня.

— Всё же подумай…

— Дед, я уже подписал, — напоминаю.

— Я помогу расторгнуть.

— Нет. Я так решил. И это окончательно. Уезжаю после праздников.

— А этого куда денешь? — указывает глазами на Дикого, бултыхающегося на спине в снегу.

— Хотел тебя попросить, чтобы взял к себе. У родителей — не вариант, они с мамой терпеть друг друга не могут. Мишка бы взял, но у него квартира съёмная, хозяйка не разрешает. А у тебя с ним вроде дружба.

— Ты понимаешь, что для него это будет стресс? — неодобряюще качает головой.

— Да. Я бы с собой взял, но у него должной дрессуры нет. Там другие навыки у собак нужны.

— Навыки выработать можно…- ворчит. — Ладно! Заберу. Вдвоём веселее будет.

— Втроём, — поправляю.

У деда огромный рыжий кот живёт. Но скорее это дед у него живёт, потому что Зевс чувствует себя полноправным хозяином дома.

— Да. Ох, чую, битва будет.

— Харе лизаться, я завидую, — развожу друзей руками, проходя мимо. — За стол пошлите.

У родителей гости. Друзья и коллеги по службе. Всем весело. Только мы с Мишкой и Ксюхой иногда переглядываемся, потому что знаем, что особого повода для праздника нет.

Поэтому в глазах друзей время от времени скользит грусть.

Они из-за меня в отпуск не поехали. А я с собой их взял к родителям. Хочу последние дни с близкими провести.

За столом шумно. Под алкоголь беседы идут бойко.

У меня впервые было желание нажраться до поросячьего визга, но смог проглотить только глоток шампанского. Не лезет. И еда тоже. Стол ломится, но мне почему-то не хочется.

Из-под стола вылезает голова Дикого и ложится мне на колено.

— Попрошайка, — отдаю ему кусочек шашлыка.

Исчезает под скатертью.

— Ты ему только не наливай, а то петь начнёт, — прикалывается Мишка.

— Перебьётся.

Люди празднуют.

А мне вздёрнуться хочется.

После двенадцати все дружно толпой вываливаются на улицу, запускать фейерверки.

Пристёгиваю к ошейнику Дикого поводок, чтобы от выстрелов не начал паниковать. Он бывал на охоте, но когда кругом взрывается, то он кипишует и теряет ориентиры.

Полюбовавшись всей феерией, решаю с ним пройтись.

Пес любопытно заглядывает под каждый куст или дерево, обнюхивает всё, что на пути попадается. Живой восторг в глазах.

Да, здесь частный сектор и для него каждый наш приезд в новинку.

Лается с собаками за заборами, которые почуяли постороннего представителя своей братии.

Из калитки одного из домов выходят четверо мужиков. Хорошо подпитые и шумные. Что-то не поделили между собой.

— Эй! — свист в мою сторону. — Закурить есть?