Дальний оплот Империи

– Ты знаешь, что делать. Уничтожь всех неугодных, – слегка многозначительно скомандовал Роджер. – Отключаюсь.

Маховик военного соединения был запущен, и сотни людей засуетились, готовясь к предстоящему бою. В процессе перемещения коммандеру уже практически не приходилось вмешиваться в отработанное построение, и спаянные экипажи сами знали, что делать в большинстве случаев.

Уже за минуту до предполагаемого выхода прозвучала общая команда на боевую готовность. Черная униформа каждого члена экипажа практически мгновенно полностью покрыла броней их тела, превращаясь в легкий защитный скафандр. Фиксаторы, удерживающие всех на своих местах, усилили свой зажим, а энергия от каждого подключенного пошла сплошным потоком, напитывая все системы корабля. Орудийные бронещиты открывались, а подключенные к пушкам специалисты готовились по команде открыть огонь. Каждое такое орудие находилось фактически внутри более бронированной капсулы, для того чтобы было невозможно поразить их всех разом. Сами же канониры, пусть и пользуясь разной помощью электронных систем, стреляли фактически вручную, отчего каждый из них прогонял все возможные тесты, чтобы быть уверенным в собственном орудии.

Техническая служба успела разбиться по палубам, проверяя правильное размещение внутри корабля, готовая отрезать поврежденные отсеки, чтобы не было утечки драгоценной энергии. Каждый член экипажа, словно отлаженные части оружия, вставал на свое место, превращая корабль в сложный механизм войны, способный извергнуть свою мощь по сигналу коммандера. Соединения всего за десять минут приготовилось к бою, успев к тому же переместиться в нужные точки пространства, и уже буквально сжигали само себя от нетерпения.

– Эй, новенький, тебе помочь?.. – слегка пренебрежительно попытался позвать глава абордажной команды Ричард Боун навязанного ему Хошем гвардейца, но вопрос завис в воздухе. Этот шрамоголовый успел не только откалибровать под свои внушительные габариты экзоскелет боевой брони, но и навесить на нее дополнительные пластины и боезапас к ручной пушке, и уже закрывал шлем.

– А-23 готов к бою, – сухо ответил молодой офицер, напрочь игнорируя внимательные взгляды окружающих. Несмотря на то что он облачился далеко не первым, со средним результатом относительно других бойцов, это действительно впечатляло. Ведь ему-то пришлось проходить стандартную процедуру личной калибровки, когда остальные просто стыковались со своей номерной броней, давно подогнанной под себя и с загодя подготовленным вооружением. Но Ричард, знающий отношение коммандера к таким гостям, все же не удержался от укола, продолжая свой насмешливый тон:

– Ну, парень, хоть одеваться тебя научили в академии, и то хорошо. Значит так, слушай меня внима… – договорить ему не удалось. Бронированная пластина, закрывающая голову собеседника, мгновенно раскрылась, после то же самое произошло и со шлемом скафандра, открывая лицо собеседника. Тяжелый взгляд на фоне застывшего маской лица, словно молниеносный выпад клинка, заставил оборвать фразу на полуслове. Пронизывающий, он будто достигал самих потаенных глубин души, откровенно пугая командира абордажной группы. Рослый блондин буквально замер, будто зажатый в тисках под этим давящим взглядом.

– Не зарывайся, лейтенант, – спустя несколько секунд молчаливого давления холодно произносит этот бугай, буравя своими пылающими оранжевыми глазами, – я гвардеец императора и нахожусь пусть и на полступеньки, но выше тебя. То, что коммандер назначил тебя главным, ничего не означает, еще одно пренебрежительное слово – и ты отправишься на тот свет. С этим все ясно?

Давящий голос и прошедший холодок по телу заставил Боуна склонить свою белобрысую голову.

– Да, сэр. – Спустя секунду до Боуна наконец дошло, чем это могло ему грозить, и он поспешил добавить: – Прошу прощения, сэр, – после чего слегка дерганно отошел в сторону, делая вид, что ничего не произошло. Еле удалось не показать прокатившуюся по телу дрожь. Каким-то необъяснимым для Ричарда образом этот взгляд гвардейца напугал сильнее, чем десяток альфа-норкролов. Это притом, что он никогда не отступал в бою, подчас стремясь в самое пекло. В этот раз его дурная привычка плевать на некоторые правила, к которой уже привык экипаж крейсера, чуть не подвела его, Боуна, под эшафот.