Дальний остров

Другой участник воспользовался случаем, чтобы посетовать на меркантильность, царящую в китайских зоопарках:

Посетите западный зоопарк — и вы увидите, что в настоящих зоопарках у животных куда лучшая жизнь, чем на воле. В последнее время у меня были разговоры с людьми, приехавшими из-за границы, и с заграничными друзьями, и я еще острее чувствую, чего нашей стране не хватает: мы никакое дело не делаем как надо. Все и всегда сводится к сделке, к эгоистичной сделке.

Еще один написал о своем внутреннем конфликте:

Лично я не люблю зоопарки и не люблю людей, лишающих животных свободы. В душе мне хочется сломать все клетки, но не хватает пороху. Ведь это значит пойти на преступление.

Самый развернутый, терпеливый и аргументированный ответ на провоцирующие заявления Сяосяогэ дал пользователь с псевдонимом asroma13 (видимо, болельщик итальянского футбольного клуба «Рома»). Asroma13 признал, что зоопарки, если работа в них хорошо поставлена, могут быть полезны, особенно новичкам. Он разъяснил разницу между зоопарком и заповедником: заповедник в первую очередь оберегает территорию. Он сообщил Сяосяогэ, что он, asroma13, лично разместил на сайте много фотографий, свидетельствующих о «разрушении природной среды, ловле птиц и других отрицательных явлениях», но это не может быть единственным, чему посвящен сайт. Отвечая на обвинения Сяосяогэ в потакании своим прихотям, asroma13 признал, что немногие начинают наблюдать за птицами и фотографировать их в естественной среде из природоохранных побуждений, но заметил, что большинство тех, у кого появляется это хобби, приходит к мысли о необходимости защищать природу. Более того:

Если бы эти наблюдатели и фотографы не умели наслаждаться красотой птиц и получать удовольствие, находя новые виды, если бы мы не могли вздыхать от полноты чувств при виде этой красоты, — то откуда бы мы черпали доводы и страстность, чтобы защищать пернатых?

Именно он, asroma13, два года назад, в двадцатилетнем возрасте, основал Общество защиты диких птиц Цзянсу. По-английски он называет себя Шрайк (Сорокопут). Я встретился с ним в Нанкине воскресным утром, и, пока мы ехали с ним на такси в городской ботанический сад, расположенный на густо поросшей лесом Пурпурной горе, радио в машине как раз передало новость о стае перелетных лебедей, которую общество обнаружило на озере к югу от Нанкина. Последние два года Сорокопут регулярно поставлял местным СМИ информацию о птицах. «Если удается добиться, чтобы о чем-то сообщила одна радиостанция или газета, все остальные тоже проявляют интерес», — сказал он.

Сорокопут — высокий, скуластый, очень юный на вид студент, изучающий биомедицинскую инженерию. Он сказал, что знает все подробности о каждом виде птиц в окрестностях Нанкина, и я ему поверил. В холодный, пасмурный день за нашу шестичасовую прогулку, когда мы очень медленно дважды обошли вокруг ботанического сада, он заставил городской парк показать тридцать пять видов пернатых. (Еще мы увидели трех диких котов у мусорной свалки — за недели, проведенные в Китае, это были единственные млекопитающие на воле, какие попались мне на глаза.) Неся перед собой, точно маленький крест во славу природы, фотоаппарат на штативе, Сорокопут водил меня туда-сюда через подлесок, пока нам не удалось хорошенько полюбоваться на очковую кустарницу — на одну из самых знаменитых и любимых в Китае певчих птиц. Оперение у кустарницы насыщенно-коричневое, за исключением необычных белых «очков», которым она обязана своим названием (китайское название птицы — хуамэй — буквально означает «крашеная бровь»). Нервно, настороженно по отношению к нам она скреблась в опавших листьях, напоминая этим птицу тауи. В других местах на Пурпурной горе, сказал Сорокопут, люди ловят хуамэй сетями, но ботанический сад огражден от браконьеров забором.