Дальний приход (сборник)

— Еще молимся… — забасил дьякон.

Слова трудно было разобрать — очередь загораживала от Веры молитву, вместо Царских врат перед нею в сплошную стену сливались чьи-то плащи, пальто, куртки…

2

Как раз в это время дверь исповедальни открылась, и в проеме показался чем-то похожий на апостола Петра с иконы молодой священник. И только теперь стоявшая впереди женщина в белой пуховой шапочке повернулась назад и, перекрестившись, поклонилась всем, испрашивая прощения.

— Бог простит… — прошелестело в ответ, а Вера неприязненно подумала, что и эта женщина в пуховой шапочке могла бы и заранее поклониться и не задержать хотя бы здесь людей.

Священник пропустил женщину в пуховой шапочке в исповедальню и закрыл дверь исповедальни.

— Иже Херувимы тайно образующе и животворящей Троице Трисвятую песнь припевающее… — запел хор.

Ликующие звонкие голоса заполнили помещение храма, перепутались и зазвучали совсем неразборчиво, Вера прикрыла глаза.

— Всякое ныне житейское отложим попечение… — неслышно повторяла она.

Она хорошо знала службу, и ей не нужно было и смотреть на алтарь, она и так видела, что сейчас, когда прозвучал возглас священника: «Яко да под державою Твоею…» — открылись Царские врата, и диакон с кадильницей вышел на амвон…

Действительно, все вокруг зашевелились, поворачиваясь следом за диаконом, который, помахивая кадильницей, шел по храму.

3

Синеватым дымком окутало фигуры людей, стоящих в очереди, и они как бы плыли — неведомо куда. Дверь в исповедальню тоже как будто приблизилась, хотя по-прежнему впереди стояло много народа…

Вот дверь приоткрылась, и знобким светом потянуло из нее, но никто не спешил идти в исповедальню.

Вера поежилась.

— В чем дело? — спросила она, наклонившись к стоящему впереди мужчине. — Почему эта старушка, впереди, не идет…

— Видимо, не готова еще… — не поворачиваясь, ответил мужчина.

— Тогда других бы пропустила… — недовольно проговорила Вера. — Столько народа сегодня…

— Тоже, видимо, не готовы… — сказал мужчина.

— Как это?! — удивилась Вера. — А вы?

— А что я… — сказал мужчина. — Спешить туда, я извиняюсь, не собираюсь…

— Ну, тогда, может, меня пропустите? — недоумевая, сказала Вера. — Я не успеть боюсь.

— Если боитесь не успеть, пожалуйста! — мужчина подвинулся, освобождая путь. — Проходите…

Вера шагнула было вперед, но по знобящему яркому свету, бьющему из-за двери, поняла, что эта дверь не на исповедь…

То есть нет… Конечно, на исповедь!

Только на ту исповедь, которая последняя, на которой грехи отпускаются или не отпускаются, и это уже навсегда, до скончания времени…

Вера попятилась, но назад не пускали, и она оглянулась…

— Идите! — услышала она мужской голос.

— Нет! — сказала испуганно. — Сейчас не моя очередь.

— Ну как же не ваша? — сказал мужчина. — Если вы исповедаться стоите, как раз ваша…

4

Похоже, что задремала Вера…

Она стояла в очереди перед исповедальней, из открытых дверей которой смотрел, узнавая ее, похожий на апостола Петра с иконы священник.

Медленно Вера осенила себя крестным знамением.

— Простите меня, грешную! — повернувшись к очереди, сказала она и низко поклонилась.

— Бог простит… — прошелестело в ответ.

Благодетель

— Это — Семен Михайлович… — сказал священник, отец Евстафий, представляя мне своего спутника. — Я хочу, Николай Михайлович, чтобы вы обязательно познакомились с ним. Это наш благодетель. Я иногда прихожу к Семену Михайловичу и говорю, что вот такая-то и такая-то надобность возникла… Поэтому, Семен Михайлович, я сегодня к вашему сейфу и пришел… Сорок тысяч нам на кирпичи надо… Семен Михайлович ни слова не скажет, встает и к сейфу идет. А я все ему вслед говорю: дай, дай сорок тысяч! А он постоит там, потом мне пачку денег приносит. Правда, не сорок тысяч, а двадцать… Но всегда просит, чтобы я снова к нему пришел… Я у него спрашиваю: «А завтра можно?» «Можно, — говорит, — заходите завтра».

— А как же иначе… — вступил в разговор Семен Михайлович, когда отец Евстафий закончил рассказ. — У нас предприятие экологией занимается, сами, понимаете ли, еле концы с концами сводим…

— Ну, тем более… — сказал я. — Это у вас как лепта вдовы получается… Еще ценнее такая помощь…

— Вы меня не поняли… — усмехнулся Семен Михайлович. — Я про свое предприятие сказал, чтобы объяснить, что у нас свободных денег вообще почти никогда не бывает… И когда я к сейфу иду, я и сам не знаю, что я там увижу… А там всегда точно такая сумма, которую отец Евстафий просит…

— А почему же тогда только половину ему отдаете? — спросил я.

— Ну а как же? — Семен Михайлович удивленно посмотрел на меня. — Я же предприниматель… Мне надо и свои дыры чем-то затыкать…

Гречка

Валентина Николаевна готовит в церкви обеды.

Считается, что за свою работу она получает жалованье, правда, каждый раз она приносит в церковь столько своих продуктов, что сразу становится понятно — никакого церковного жалованья на них не хватит.

Но Валентине нравится готовить, и готовит она великолепно.

— Повезло вашим домашним… — хвалят ее. — Можно и в рестораны не ходить. У вас вкуснее и интереснее!

— Не… — говорит Валентина. — Дома так не получается.