Дальний умысел

Пипер был столь предан своему таланту, что на чувства к живым людям у него времени почти не оставалось, а какое было – тратилось на увиливание от хищных незамужних хозяек пансионов и на смутное обожание их молоденьких постоялиц. И все девушки, которые ему попадались, со второго слова обнаруживали полное безразличие к литературе. Пипер берег себя для великой любви, такой же, какая обуревала персонажей читанных им великих романов: для общения облагороженных умов. И Соня Футл, чувствовал он, была та самая женщина, которая его поистине оценила и с которой он мог установить подлинные отношения. Последние сомнения насчет поездки в Америку чьим-то дублером отпадали, раз Соня едет с ним. Пипер добрился, пошел на кухню и прочел записку от Френсика: он, мол, ушел в контору, а Пипер чтобы устраивался как дома. Пипер стал устраиваться как дома. Он позавтракал и понес свои дневник с бутылкой полуиспарившихся чернил в кабинет Френсика, где, за широким письменным столом, принялся выписывать лучезарный образ Сони Футл.

* * *

В отличие от Пипера, Френсик был настроен вовсе не лучезарно.

– Того и гляди, лопнет все это дело, – сказал он прибывшей Соне. – Ну, напоили мы бедолагу, ну, подписал он договор, а вот теперь возьмет да откажется, что тогда?

– Я ему откажусь, – сказала Соня. – Он у нас нынче получит аванс за поездку, а ты веди его к Коркадилам, кончай с договором на «Поиски». Пришьем намертво.

– Такую бы речь да в уста Хатчмейеру, – сказал Френсик. – Ишь ты, пришьем, говоришь, намертво. Опорное слово – намертво. М-да, а у меня, видишь ли, сомнения.

– Да ведь для него же стараемся, – сказала Соня, – Единственный способ протолкнуть «Поиски» в печать: ты что, знаешь другой? Френсик кивнул в знак согласия: не знает.

– У Джефри будет припадок, когда он увидит, что ему всучили. «Волшебную гору» в Ист-Финчли – это же глаза на лоб полезут! Почитала бы ты Пипера под Конрада в том же самом Ист-Финчли, поняла бы, чем торгуешь.

– Я подожду рецензий, – сказала Соня. – Пока что мы худо-бедно отхватили четверть миллиона, фунтов, Френзи, не каких-нибудь вшивых долларов. Ты об этом подумай.

– Я об этом и думаю, – сказал френсик. – А ты, наоборот, прикинь, что будет, если дело сорвется. Мы ведь в безработные попадем.

– Ничего не сорвется. Я тут звонила Элеоноре Бизли, заведующей телепрограммой «Книги, которые вы прочтете». С нею у нас расчеты особые. Так вот она согласилась втиснуть Пипера на будущей неделе…

– Нет, – сказал Френсик. – Этого не будет. Не дам я тебе Пипера никуда втискивать.

– Слушай, лапочка, – сказала Соня, – давай ковать железо, пока горячо. Заявит Пипер на всю Англию, что он автор «Девства» – и вляпался обеими ногами.

Френсик бросил на нее осуждающий взгляд.

– Вляпался обеими ногами? Чудесно. Ай да мы, не хуже мафии. И пожалуйста, не зови меня «лапочкой». Как угодно, только не «лапочкой». А насчет заявлений на всю Англию – как, по-твоему, это очень понравится Кэдволладайну и его безымянному клиенту?

– Кэдволладайн в принципе согласился на дублера, – сказала Соня. – Какие у него могут быть претензии?

– Есть, знаешь ли, разница между «в принципе» и «на деле», – заметил Френсик. – Он всего-то навсего обещал снестись по этому поводу с клиентом.

– Ну и что же?

– Пока ничего, – сказал Френсик, – и я даже как-то надеюсь, что тот запретит. По крайней мере хоть перестану разрываться между совестью и корыстью.

Но не суждено ему было перестать разрываться. Через полчаса пришла телеграмма:

КЛИЕНТ СОГЛАСЕН ЗАМЕЩЕНИЕ ТЧК АНОНИМНОСТЬ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО КЭДВОЛЛАДАЙН.

– Теперь что хотим, то и делаем, – сказала Соня. – Пойду соглашусь за Пипера выступать в среду и попробую устроить очерк о нем в «Гардиан». А ты давай к Джефри, чтоб сегодня обстряпать договор на «Поиски».

– Не так-то это просто, – сказал Френсик. – Джефри ведь думает, что Пипер написал «Девство», а Пипер «Девства» не только не писал, но даже и не читал…

– Вот и поведи его обедать, поднакачай, а там уж…

– Слушай, – сказал Френсик, – ты, может, это – займешься киднэппингом? У тебя получится.

* * *

Между тем Пипера вовсе не нужно было накачивать. Он пребывал в блаженном состоянии духа, обосновался у Сони в кабинете и многозначительно поглядывал на нее, пока она звонила туда-сюда, предлагая ежедневным газетам интервью с автором проданного за неслыханную цену романа «Девства ради помедлите о мужчины». По соседству Френсик занимался обычными делами. Он позвонил Джефри Коркадилу, договорился, что Пипер подъедет во второй половине дня, рассеянно выслушал скулеж двух авторов, бившихся над сюжетом, постарался их убедить, что все образуется, и отмахивался от своей интуиции, которая подсказывала ему, что с Пипером фирма «Френсик и Футл» зарвалась, Наконец, когда Пипер пошел в уборную, Френсик перехватил Соню.

– Чего это? – по-заокеански лаконично спросил он, выдавая тем самым свое смятение.

– «Гардиан» согласилась взять у него интервью завтра, а из «Телеграфа» говорят…

– Я про Пипера. Чего это он ухмыляется и глаза пучит?

Соня улыбнулась.