Дальний умысел

– И про это есть, – сказал Джефри. – Где же там у него? Ага, вот: «Если вы хоть на миг предполагаете, что я готов по коммерческим мотивам проституировать свой пока что неведомый, но, полагаю, отнюдь не ничтожный талант, приняв самую отдаленную, как бы вчуже, ответственность за то, что по моему и всякому нормальному разумению можно определить лишь как порнографические извержения словесных экскрементов…» Вот оно! Я же помнил, что где-то будет про дерьмо. Ну, и что скажете?

Френсик ядовито поглядел на Соню и подумал, что бы ему такое сказать.

– Н-не знаю, – промямлил он, – в самом деле странно. Откуда он взял эту чертову книгу?

– Как, то есть, «откуда он взял»? – возопил Джефри. – Он же ее написал, нет, что ли?

– Видимо, да, – сказал Френсик, соображая, не безопасней ли заявить, что он не знает, кто ее написал, а Пипер – мошенник. Не слишком безопасная, впрочем, позиция.

– Что значит «видимо, да»? Я послал ему верстку собственной его книги и получил в ответ дикое письмо. Можно подумать, что он впервые читает эту гадость. Он у вас сумасшедший или как?

– Да, – согласился Френсик, приняв это предположение как ниспосланное с небес, – да, напряжение последних недель… нервозность и все прочее. Очень, знаете ли, перенапряжен. С ним бывает.

Ярость Джефри Коркадила немного улеглась.

– Не то чтобы я особенно удивился, – признал он. – Если уж кто спит с восьмидесятилетней старухой, он, конечно, должен быть слегка не в себе. Ну, и что мне теперь делать с версткой?

– Пришлите ее мне, я с ним разберусь, – сказал Френсик. – И на будущее: не адресуйтесь вы к Пиперу без меня, ладно? Я, кажется, его понимаю.

– Рад, что хоть кто-то его понимает, – сказал Джефри. – Лично я больше таких писем получать не хочу.

Френсик положил трубку и обернулся к Соне.

– Ну, – закричал он, – ну, я так и знал! Так и знал, что это случится! Слышала, что он сказал? Соня печально кивнула.

– Это наша ошибка, – сказала она. – Нужно было предупредить, чтобы верстку прислали нам.

– Черт с ней, с версткой, – скрипнул зубами Френсик, – ошиблись мы раньше, когда вообще связались с Пипером. Ну что нам дался Пипер? На свете сколько угодно нормальных, небрезгливых, по-хорошему озабоченных деньгами авторов, готовых подписаться под любой дребеденью, а ты подсунула мне своего Пипера.

– Уж поздно разговаривать, – сказала Соня, – ты лучше посмотри, какая от него телеграмма.

Френсик посмотрел и рухнул в кресло.

– «Неизбывно твой Пипер»? В телеграмме? Никогда бы не поверил… Ну, что ж, по крайней мере конец нашим скорбям, хотя один дьявол знает, как мы объясним Джефри, что с Хатчмейером все пошло насмарку…

– Не пошло, – сказала Соня.

– Но Пипер же пишет…

– Плевать, что он пишет. Я его хоть на себе повезу в Штаты. Он получил хорошие деньги, мы запродали его паршивую книжонку, и он обязан ехать. Поздно уже расторгать договоры. Еду в Эксфорт, разберусь на месте.

– Послушайся ты меня, оставь его в покое, – сказал Френсик. – С этим молодым гением… – Но тут зазвонил телефон, и когда через десять минут он дообсудил с мисс Голд новую концовку «Рокового рывка», Сони и в помине не было. – «В аду нет фурии такой»… – пробурчал он и пошел к себе в кабинет.

* * *

Время было послеобеденное, и Пипер прогуливался по набережной, квелый, как запоздалая перелетная птица, которую подвели ее биологические часы. Летом он обычно переселялся в глубь страны, в места подешевле; но уж очень по душе ему был Эксфорт, маленький курорт, сохранявший эдвардианское, слегка чопорное обличье и как бы объединивший Ист-Финчли с Давосом. Он чувствовал, что Томасу Манну понравился бы Эксфорт: ботанические садики, поле для гольфа, пирс и мозаичные туалеты, эстрада и пансионатские домики, обращенные на юг, к Франции. В маленьком парке, отделявшем Гленигльский пансион от набережной, росло даже несколько пальм. Пипер прошел под их сенью, поднялся по ступеням и как раз поспел к чаю.

Но вместо чая в холле ожидала его Соня Футл. Она, не переводя дыхания, примчалась из Лондона, дорогой отработала тактику, а короткая стычка с миссис Окли насчет кофе для приезжих еще укрепила Сонину боеготовность. Ведь Пипер отверг в ее липе не только литературного агента, но и женщину, а в этом смысле с нею шутки были плохи.

– Нет, уж ты меня выслушаешь, – заявила она столь громогласно, что невольными слушателями стали все обитатели пансионата. – Не так все просто, как тебе кажется. Ты взял деньги и теперь…

– Ради бога, – опешил Пипер, – не кричи так. Что люди подумают?

Вопрос был дурацкий. Люди глядели на них во все глаза и явно думали одно и то же, простое и очевидное.

– Подумают, что ты не стоишь женского доверия, – еще громче возгласила Соня, используя момент, – что ты не хозяин своему слову, что ты…

Но Пипер обратился в бегство. Рыдающая Соня не отставала от него ни на ступенях, ни на улице.

– Ты подло обманул меня. Ты воспользовался моей неопытностью, ты внушил мне…

Пипер наобум свернул в парк и там, под пальмами, попробовал перейти в наступление.

– Это я тебя обманул? – возмутился он. – Ты сказала мне, что книга…