Дальнобой. Часть 3. Шлюхи

А самая низшая каста работает на федеральных трассах. Плечевые. Когда Паши нет, и мы едем с Толиком вдвоем, он всегда подбирает девчонку. Паше это знать не обязательно, потому что он трепло, ну и кроме этого Толик постоянно подкалывает Пашу в виду его дорожной страсти. Анатолий – примерный семьянин – у него жена и двое детей (младшая неизлечимо больна), он никогда себе не позволит «дорожную любовь». А подбирает он их, чтобы не заснуть, так как едет с грузом сутками без остановок на сон. Я лежу в спальнике и слушаю, слушаю, слушаю… Поначалу часть девчонок сильно пугается, обнаружив еще одного сзади за занавеской, многие из них ученые, и не садятся в машину к двоим. Но Толик успокаивает, мол не бойтесь – там начальник или напарник – он спокойный. Толик, таращась красными от недосыпа глазами в дорожную тьму, лишь слегка разрываемую светом фар, разводит девчонок на разговор: «Хотят ли они кофе? Вон там термос, осторожно внутри кипяток. Вон там одноразовые стаканы. Напилась? Все нормально? Едем дальше…Почему не останавливаемся делать дела? А сколько стоит, я забыл? А триста – это комплекс. А если без комплекса, то дешевле? А ты сама-то откуда? Нет, не буду, перехотелось, давай удачи…».

Попадались разные: были очень циничные шлюхи, прошедшие за пять лет все – и воровские малины и иглу, были авантюристки, которые просто уезжали из дома или даже из семьи на месяц-полтора, были жительницы окрестных деревень, добывающие денег для детей и пьяных мужей, но в основном это были детдомовки. Их равнодушные рассказы о своей жизни поистине страшны:

– Изнасиловал воспитатель в двенадцать лет. Привели бандитов прямо в интернат и всех девчонок положили под них. У нас как на рельсах – путей не много: пацаны – либо в бомжи, либо в бандиты, а нам –только на трассу. Работать негде. На трассе уже два года. – Абсолютное равнодушие к своей судьбе и полное отсутствие страха перед смертью. Такое чувство, что они в окопах штрафного батальона. – Наших совсем мало осталось в живых. По пальцам можно пересчитать. Пропадают пацаны и девчонки…Иногда встречаемся со своими в кафе на дороге, рассказываем, что знаем. Куда пропадают? Знамо куда – к маньякам или садистам попадают, либо передоз. Пацанов стреляют. Один у нас авторитетом стал, нам помогает…

Едем дальше – Шахтинский пост. Гаишник, увидев табличку «Пустой» и зорко оценив по рессорам справедливость этого утверждения, пропускает нас без остановки. Пока, командир, на обратном пути, конечно, занесем в клюве червячка-по́дать. Дальше стояночка, но на ночь здесь лучше не останавливаться – спать все равно не дадут. Весь город посажен буквально цыганской наркомафией на иглу, и мальчики-девочки, ведомые смотрящим за ними цыганом, всю ночь стучатся в двери стоящих грузовиков.

–Девочку, мальчика? Бери, они хорошие. Без мозгов с утра останешься – все через хер высосут!

А, вот что-то новое – стоят на обочине женщины держат плакатики, при подъезде грузовика, плакатики поднимают на них написано буквально: «В ЖОПУ ДАЮ В РОТ БЕРУ», потом отпускают. Даже тогда молодому – мне было тоскливо. А сейчас, прожив столько лет, понимаю – это из наиболее страшных моих воспоминаний.

– Видел? – спрашивает Толик. – Такого раньше даже и представить себе было нельзя, чтобы у тебя что-нибудь брали. Наше правительство сюда надо поставить…

Да, нельзя было и представить. Совсем недавно из-за кого-то из этих женщин с плакатиками дрались на дискотеке, фотографию другой с надписью: «Буду ждать» брал с собой в армию на два года молоденький парнишка, третья была за мужем, идя на работу отводила детишек в ясли-сад. Простая незатейливая жизнь. А сейчас они стоят на дороге с плакатиками противоестественного содержания… Пашка заливисто хохочет – ему недалекому, даже и не понять, что он и сам вместе со всей страной стоит раком, несмотря на наличие тестя-прокурора. Вся страна, лишенная идеологии, общности, смысла к существованию бежит, сломя голову, к личному самообогащению. Бежит, самоистязаясь и самоизнасилуясь, но бег этот – путешествие в беличьем колесе. Спасибо Толику, от мысли поставить в ряд нашего президента, приватизатора и прочих младореформаторов теплеет на сердце.