Дальнобойщица

– А ты сыграй так, чтобы поверила, – настаивал Валера. – Поговори с ней по душам, пригрози, что если она не оставит меня в покое, то выцарапаешь ей глаза, повыдергиваешь волосы… Ну, в общем, тебе видней, что сказать.

Даша хихикнула и почему-то с удивлением посмотрела на свои руки.

– Странная просьба, – произнесла она. – Честно говоря, мне еще ни разу не приходилось выдавать себя за чью-то жену. Я даже не знаю, как должна себя вести… Глупость какая…

– Да почему глупость? – как можно убедительнее произнес Валера. – Ты что, не представляешь, как относятся друг к другу муж и жена?

– Откуда мне знать? Я еще не замужем.

Валера усмехнулся и покачал головой.

– Так вспомни маму и папу, как они воркуют, что говорят друг другу. Допустим: «Дорогой, что ты хочешь на завтрак? Снимай-ка рубашку, я ее постираю! И немедленно побрейся, а то поцарапаешь мне щечки!»

– Да какие там щечки! – махнула рукой Даша и поморщилась. – Он пьет, она пьет, он ее по морде, она его по морде. Вот и все щечки. Я сразу на улицу выбегаю, чтобы их не видеть.

– Ну, бог с ними, с родителями! – сказал Валера, несколько смутившись. – А парень-то у тебя есть? Как вы с ним? Надеюсь, не деретесь?

– Парень! – со злой иронией скривилась Даша. – Откуда? Все нормальные бакланы уже женаты. Остались одни балбесы.

– М-да, проблема… – безрадостно протянул Валера.

– Я, конечно, могу попробовать, – не слишком уверенно сказала Даша. – Только не знаю, получится ли.

– Получится! – заверил Валера. – Не в кино же сниматься предлагаю. Скажи ей, что ты уже беременная. Что мы купили с тобой квартиру и делаем ремонт. Пригрози, что в милицию заявишь… Да не переживай, все это очень просто. С таким характером, как у тебя, это раз плюнуть. А я тебе полный комфорт обеспечу, с ветерком довезу.

– Ладно, – согласилась Даша и вдруг прыснула со смеху. – Никогда еще мне не приходилось играть чужую жену. Комедия! Не рассмеяться бы в самый ответственный момент…

– Ты только не бойся ее, – торопливо, словно опасаясь, что Даша вдруг передумает, инструктировал Валера. – Она баба шумная и напористая, может даже за топор схватиться. Но это все позерство. Перед живой, так сказать, женой с нее сразу вся спесь сойдет… Сейчас я тебе ее фотку покажу!

Он откинул крышку бардачка и стал рыться в нем. Ему было неудобно, приходилось смотреть то на дорогу, то на бардачок. На пол выпали мятые журналы, какие-то бумажки…

– Хрен ее знает, куда она делась, – проворчал Валера. – Ладно, живьем увидишь.

– Ты, конечно, кидаешь меня на ржавые гвозди, – сказала Даша, внезапно почувствовав жалость к самой себе. – Сам набил пузо домашней колбасой, а теперь прячешься за моей спиной, заставляешь разбираться с какой-то ненормальной.

Валера понял, что наступил переломный момент. Он остановил «КамАЗ» на обочине, повернулся к Даше и коснулся ее руки.

– Да я не заставляю! Я тебя прошу. У меня безвыходная ситуация. А ты можешь мне помочь, и тебе это совсем нетрудно будет сделать. Услуга за услугу… Прошу тебя!

Он ждал, что Даша ему ответит, но она промолчала. Валера вздохнул и снова взялся за руль. «Дворники» скрипели и свистели, продолжая бороться с нескончаемым дождевым потоком. Откуда-то из серой мглы, расплывчатые, со смазанными контурами, словно сделанные из мокрых туч, вылетали автомобили. Ослепляя светом фар, они с шумом проносились мимо, оставляя за собой облако водяной пыли.

– Как ты думаешь… – спросила Даша. Ее взгляд замер на тяжелом затылке Валеры. – А море сейчас теплое?

2

Участковый – грузный, явно нездоровый, страдающий одышкой мужик – докладывал медленно, делая большие паузы между словами, словно еще не проснулся или же думал о чем-то своем, более важном, нежели труп в реке.

– Когда Евсей Галюшин его увидел, точно сказать не смог, потому как часов у него отродясь не было. Но обычно стадо переходит реку около шести утра. Говорит, коровы чуть было копытами на голову трупу не наступили. Перепугался, бегом ко мне. В двадцать минут седьмого, считай, разбудил меня, и я сразу пришел сюда…

– Евсей – это пастух?

Следователь Воронцов сидел на резиновой накидке, брошенной на влажную от росы траву. Он неторопливо курил, зажимая дорогую сигарету с угольным фильтром тонкими пальцами с ухоженными ногтями. Он был высоким, худощавым, с великолепными густыми волосами, зачесанными назад, с приятным лицом, которое ничуть не портили слегка удлиненный нос и тонкие губы.

– Ну да, сегодня пастух. Его очередь пасти коров. У нас тут, считай, все пастухи, у кого живность в пуньке…

– Дальше! – спокойно, не выказывая нетерпения или раздражения, сказал следователь Воронцов. Казалось, что попутно он думает о чем-то другом, тоже, впрочем, о пустяке. Он стряхивал пепел на широкий, изборожденный полосками лист подорожника и при этом внимательно следил за своими действиями, будто боялся промахнуться.

Солнце поднималось над лугом, растапливая сырой туман. Трава засверкала радужной росой. Воронцов подумал, что день будет очень жарким, и пожалел, что не прихватил с собой легкую курточку, в которой не запаришься и наплечная кобура совсем не заметна.