Дальше был ужас

–Нужно, чтобы его мать попросила у него прощения, – заявил в конце «исповеди» пастор. – Для этого нам понадобится женщина сорока-пятидесяти лет.

И его выбор пал на какую-то сестру. «Капюшончика» звали Костей, он был из Москвы, из харизматической церкви, основанной и руководимой заезжим американцем.

–Вы будете его матерью и попросите у него прощения за все раны, что принесли ему в детстве. Повторяйте за мной: «Я – Сарра…»

–Я – Сарра, мать всего человечества, – послушно произнесла женщина. – Бог хочет, чтобы я была, как Сарра. Но я была страшной мамой для своего сына.

–Почему вы воспитывали в страхе своего сына?!!– вжился в роль карающего судьи пастор.– Почему вы были для него «страшной мамой»?!! Вы только треплетесь о любви! Разве Бог бьёт вас, дитя своё, за ваши грехи?!! Повторяйте за мной: «Ты, мой сыночек…»

–«…благословение для этого мира!»

И их заставили обняться. Зал утонул в аплодисментах, некоторые женщины плакали.

–А сейчас всех нас ждёт вкусный ужин! После него продолжим!

На этот раз питерские сели где-то отдельно, и их церковная группа воссоединилась. На левой скамье – Лариса, их пастор с супругой, на правой – пресвитер Миша, Лиза, Алеся и Анатолий, друг пастора. В металлической полусфере – картошка с мясом, в корзиночке – хлеб, идеально чистый чайник кипятку, и чайные пакетики в маленьком салатничке.

Где-то в середине ужина к ним подошла незнакомая толстая сестра:

–Извините, а у вас ничего не осталось? А то нам на всех не хватает…

И Лиза недовольно отдала ей остатки картошки.

–Ах, там же Маркович! Она меня всегда напрягает!

Дважды в год миссия библейских христиан проводила семинар семейного служения. С далёкого полуострова прилетали «учителя» – две пожилые семейные пары, и учили обращаться с мужем, детьми, а также сексу. В последний раз, летом, Лиза пригласила на конференцию семейного служения братьев и сестёр из других церквей. Приехала Лариса Петровна Маркович, безобразно толстая, бесформенная женщина, пастор Межцерковного молитвенного центра, ей же и учреждённого. Она надменно болтала без умолку, всем проповедовала правильное питание, – воду через столько-то времени, фрукты – только через полтора часа, а сама заталкивала в себя еду, над которой ещё не молились, и съела всё мясо с Алесиной тарелки! Эта конференция тоже была платной, по полторы тысячи с участника, но Алеся об этом не знала.

–В церкви всё благословенно, всё освящено! – восхищалась между тем Лариса, мало знакомая с импортированной «духовной» жизнью. – У меня и гастрит, и панкреатит был, а здесь ем всё, что нельзя, и ничего не болит!

–Аминь!

А в рекреации десерт – томаты, огурцы, бананы, конфеты. Звонок, и снова психологические пытки:

–А сейчас выйдете на сцену все те, кто был для своих детей страшной мамой!

И во всю кафедру растянулась шеренга женщин.

–Назовите имена своих детей и попросите у них прощения!

И все женщины очень уж вымученно и театрально плакали и причитали:

–Николай… Дмитрий… прости-и меня-а-а!

–А теперь поднимите руки те, кто хоть раз в жизни ощущал себя никчёмным человеком и думал о суициде. Выйдите, пожалуйста.

И таких набралось две шеренги, и Алеся тоже вышла.

–Пока мы ехали сюда, то видели из окон прекрасные пейзажи,– захаркался пастор. – Но самый прекрасный пейзаж – это мы. Самый прекрасный пейзаж – это вы. Приветствуйте друг друга: «Ты прекрасней, чем любой пейзаж мира!»