Дальше чем Анадырь (СИ)

   Строительный мастер горторга Кибиткин готовился к Краевому конкурсу чтецов художественного слова, он часто снимал большие очки и вглядывался в беспрерывные сварные швы, тут же вырабатывал структуру голоса на исполнительно работающих студентов.

  - Кибит-твою налево, - кричал с высоты Вася Пелёвин, - не мешай электродам шипеть, вон Яншин едет на газике.

  Яншин, запретил Кибиткину вмешиваться в чертежи утверждённого проекта, он словно еврашка, нырнул в прорабский вагончик, стал листать большие листы и с постановкой голосовых связок зачитывал все указания ГОСТа.

  - Вячеслав Станиславович когда, наконец, этот чтец уедет в своей кибитке на соревнование говорунов, у меня отец кузнец, он без всякой сварки соединял металл, а у него родители учителя; пусть он учит чукчей оленей в тундре пасти. И вообще, я злой, потому что голодный, мне оленья тушёнка надоела, идёмте с нами чафирить из прокопчённой кастрюли, - предложил Яншину, Гена Иовчев - ему Кибиткин пытался запретить ответственные узлы сваривать.

  Яншин смотрел на натянутые верёвки где, словно рваное бельё, висела искромсанная красная кета.

  - Бакланы выклевали вашу провяленную рыбу, придётся новую солить, - заключил он и поднял голову в пролёты высоких ферм, откуда кричал Гена, - слезай верхолаз, я кран забираю на два часа.

  - Два часа, - это целая вечность!

  И Яншин согласился, его отец, сердечный военный хирург выстоявшего Ленинграда, начинал студенческую практику в военно-санитарном вагоне, и давал вечности, - всего две секунды.

  - Без крана мы вам не сдадим объект в срок!

  - Вы его и с краном не сделаете до конца безморозного лета, но учтите, без крыши я вам премии не начислю.

   - Крыша будет, лишь бы Кибиткина не было.

  ...Кибиткин вернулся из Магадана победителем художественных чтецов. Все хвалили его поставленный голос, не годящийся на свайном поле, где вырастал склад. Он подвинул Юру Бондаря, следящего из теодолита за вертикальность установки завершающей колонны, поднял руку и скомандовал: - На...алевоо!

   Пелёвин готовый навсегда закрепить неподвижность последней колонны склада, спросил с высоты:

  - Ну что, "Кибит-твою налево", видны из бетонного пола мои усердия?

  - Твой усердия не затмят моё горе, я читал лучшие стихи нашего песнотворца, а комиссия промолчала, что Высоцкий два месяца как уже умер.

   Вася замер от неожиданного известия, посмотрел в сторону Москвы, и написал металлом на вершине стальной колонны: "Высоцкий не умер!"

  Отличницы трудового семестра: Оля Жур, Ира Альфонцева, и Тома Дорофеева, подошли к Нелину с заметным неудовольствием:

  - Вова, что за майсы, мы в этой ужасной мокроте три месяца вспаривали животы рыбам, на грохоте отделяли проклятую икру от недоразумения, а тут на складах горторга уйма дефицита из бывшей нашей Аляски, и всё по нашей госцене. Мы выведали у приезжего народа: - за нашу вонючую икру и песцовое серебро, нам духи классные шлют. Сто лет давно пропали, а мы всё никак не вернём даром уплывшую Аляску. Пусть тогда и нам будет какая-то польза от этой их складской громадины, чего это мы должны спекулянтам переплачивать. Эта бабка - директорша, которую все мамкой зовут, она даже летом ходит в шубке из нерпы; одной тушёнкой не откупится, нехай нам сделает хорошего товару. А то, зачем тогда наши ребята, в такой ужасный ветер и туман, их безразмерную крышу всё ещё доделывают?!

  Нелин долго соображал, он Зинаиду Кирилловну пока в шубе не видел. Надо Альфонцевой обязательно шубку купить, и в жёны надо забрать, подумал он, и сказал:

   - Будем добиваться лака и пудры товарищи бойцы стройотряда, напишите от имени всех подробный список нужного товарооборота.

  Девушки издали одновременный писк, их лица без всякой парфюмерии вдруг похорошели.

  Рыбозаводские стройотрядовцы, ждали тройной расчёт, и предстоящий рейс на Одессу. Грошами из карманных остатков они купили гитару Оле Жур. Все принялись петь романсы, - снег и дождь вымаливали из частых туманов.

   Яншин постановил: пока дождь не установит непромокаемое единство кровельного шифера, - расчёта с премией не будет!

  Выскочили безденежные дни ожидания, столовая всех кормила по ведомости. Радио из глубины обеденного зала, давало обещания ухудшить лишнюю синеву низкого неба.

   Маленьких оленеводов пойманных в тундре, с опозданием привезли вертолётами в интернат, их будут кормить бесплатно весь учебный год. В одинаковой одежде, наголо постриженные чёрные головки входили по графику строем в столовую; дети волчатами смотрели на орущих разноцветных с круглыми глазами людей. Они думали, что эти пучеглазые, тоже виноваты в их участи оторванной от простора тундры, от устойчивого укрытия в чуме при долгой снежной пурге, от мелодий бурана ласкавшей их детство.

  Весь стройотряд вывалил на улицу, студенты освободили столовую для маленьких чукчей. Шли по пустым бетонным улицам и пели в наступающий вечер сочинённые тут же припевы, прощались с началом полярных ночей:

   Мойдодыр, мойдодырь

   Зачем я приехал в Анадырь...

   Тут ночь без дня, день без мочи

   Полярные прощайте ночи.

  И вдруг пошёл дождь.

  - Ураааа!.. Падает на шифер вода.

   Билеты выкупать нам пора...