Дальше — не будет.

Осень. Начальный её период. Море ещё тёплое — можно искупаться. День будет солнечным, но уже не таким жарким, как летний и будет тот самый лёгкий ветерок, который он раньше любил, а теперь вот, зная, что этот ветерок придуман им, а не дует сам по себе и не хочется его. Ничего не хочется.

В 21-м мире он помнится придумал так что и рельефы ландшафты и вражеские, ну условно вражеские, государства придумывал по ходу пьесы. Была его армия, захваченная территория и туман, который исчезал с продвижением его войск. Ведь и это надоело. Казалось что его как белку запустили в колесо и бежать в целом бессмысленно, а сидеть в клетке где стоит колесо тоже невыносимо. Вывод напрашивался сам собой — ломать клетку. Клетка то придумана не им — значит цель уже интересная. Но как её сломать?? Кто-то ему говорил…Иуда??… о том, что её атомным взрывом не попортить. Тогда как??

Стас курил, стоя на мансарде, глядя на море. Одну за одной. Бессмертие давно стало обыденностью. Смысл создавать мир, где ты смертен, чтобы попасть опять в мир самоубийц? Зная о мироздании то, что знал Стас, до старости дожить было невозможно. Максимум, что у него вышло 14,5 лет. В зеркале он старел…даже радовался появляющейся седине и морщинам, а в мире самоубийц опять вернулся к прежнему возрасту и внешнему виду.

«Где же найти лазейку из клетки?? Дайте мне точку опоры, и я переверну мир… эх…дайте мне трещину…маленькую щель…и я его сломаю пополам. Вдребезги.»

На лазейку тянуло только одно место, но как же туда не хотелось идти. Это место давно стало его личной голгофой. Приходить туда и не хотелось и вместе с тем тянуло ужасно…хоть одним глазком взглянуть… Когда он приходил туда то непременно настраивался на ожидание. Ожидание этого чуда. Теперь чуда!! Когда мимо окна являющегося зеркалом в мире живых проходил хоть кто-нибудь. Чаще мать, конечно. Какое-то время перед зеркалом крутилась Муська — старая мамина кошка. Казалось, она его видит. Когда он ей махал руками и колотился о стекло, она реагировала, явно мяукая (Стасу было не слышно, но она слишком уж характерно себя вела). Следила мордочкой за его движениями. Потом пропала куда-то, а мать, кажется, плакала. Умерла видать Муська.

Но главное Стас запомнил. Если кошка его могла видеть, а в это он свято верил, то связь есть…есть та сторона…та сторона этого окна или стены… место, где он будет уже вне клетки.

Уходя уходи. Спуск в подвал… остановился на крутых ступеньках, ведущих вниз. Как на автомате развернулся, пошёл в детскую.

Комната сынишки с весёленькими обоями, заполненными мультгероями (мультики… любимый «король лев»… дикий восторг когда мульт смотрится в первый раз…из раза в раз), заставленная сборными модельками самолётов и танков (папа, а что это такое??), игрушки, книжки. Спит. Спит малыш, умаялся за день. Светлая головёнка торчит кудрями из под одеяла, а ногой уже сверху одеяла…раскрывается поросёнок. Спит беспокойно, носится как очумелый по своим детским снам. Непоседа.

Стас поправил сыну одеяло. «Скоро увидимся, малыш. Увидимся и я… я тебя всему научу…всему-всему… но главное я научу тебя не сдаваться. Я скоро…только подожди.»

Хотел зайти к жене, но передумал. Не зачем…там, куда он собрался надо бы в руках себя держать. Там не будет так, как хочет он…там будет так, как все хотят,… то есть чёрт его знает как. Но зато по-настоящему. Неужели для того чтобы научиться жить, нужно непременно умереть??

Дверь. Его ждала дверь, и он надеялся, что она одна из последних.

13

Хотел было зайти к Иуде, да уже открывая массивную дубовую дверь с позолоченной ручкой виде львиной головы, передумал. Зачем? Сказать ему, что собрался ломать его мир?? Пожаловаться, что всё надоело? Стоит ли жаловаться придорожному столбу на тяготы пути??

Комната. Ничего не изменилось. Стол, табурет и окно-зеркало.

Постояв на пороге комнаты вышел назад, забыл кое-что. Где там у нас оружейный склад?? Чем пробить окно?? «Начать, скажем, с гранатомёта». Найти его не составило труда.

Взял с собой подсумок с тремя выстрелами, пороховые заряды нашлись тут же, ну и сам РПГ. Вернулся. Как оказалось вовремя. Перед зеркалом с той стороны стояла мать. Стас посчитал это хорошим предзнаменованием. Решение во чтобы-то ни стало пробить брешь в этом мире, именно здесь, достигло крепости гранита. Он уже верил, что сломает это окно.

Оставалось подождать. А ждать около окна он уже привык. И всегда, после того, как мать заканчивала подкрашиваться и уходила, ждал что она что-нибудь забудет и вернётся. И непременно, выходя, опять посмотрит в зеркало (в окно) в упор на него посмотрит. Это были те редкие моменты, когда мать просто смотрела в зеркало и, казалось, видит его. Ему так хотелось раньше, чтобы увидела!!