Дальше живут драконы

Полицейские сунулись было в переулок – но он очередью заставил их отпрянуть обратно. И тут – охота на них вылилась в перестрелку полиции и тонга… очевидно, кто-то очень сильно хотел из убить… если послал на улицы всю мафию Гонконга…

Он не раздумывал, кого выбрать. Гарри если еще не умер, то был близко к этому… он видел, куда попали пули и сколько. А вот Майкл Сонтаг, делающий первые шаги на пути разведдеятельности боец восемьдесят второй воздушно-десантной – еще мог пожить…

Воронцов нащупал пульс… есть. Приложив не столько силу… сил уже не было – сколько ненависть – он потащил его к машине. Морган стрелял в сторону улицы… и матерился одновременно на французском, английском и вьетнамском…

Замок задней двери поддался… стекло было выбито, он просто засунул руку и открыл дверь изнутри. Свалил тело американца внутрь…

– Поехали…

– Мать твою, псих ты долбанный!

Шоган принял с места… дизель, этот внедорожник используется в Императорской армии в больших количествах… армейские гены. Оборонительное вождение Морган знал – ударил перекрывший выезд из переулка вэн так, что тот отлетел в сторону. Внедорожник – вырвался на улицу…

Они выломились на Шанхай-стрит. Там их никто не ждал, улица не была перекрыта. С ревом и грохотом внедорожник пер по улице, спихивая с дороги подвернувшиеся легковушки и приближая их к цели – к пирсам. Только там – могло быть спасение: в прибрежных водах Гонконга сам черт ногу сломит…

Перекресток Ферри – стрит и Кантон – перекрыт полицейской баррикадой. На черных стенах домов – синие и красные блики от мигалок. За машинами – полицейские с ружьями, готовые стрелять. Хорошо, что британцы сдержанно относятся к автоматическому оружию у полицейских – у большинства БУР-303 Ишрапурского арсенала. С другой стороны – бронежилет такую пулю не удержит.

– Ну?

– Держись! – заорал Морган и втопил в пол. Впереди – замерцали вспышки выстрелов.

Воронцов – пригибаясь к приборной доске, открыл автоматный огонь…

Проломившись через полицейское заграждение, они вылетели в портовую зону. Движок уже совсем не тянул, радиатор был пробит в нескольких местах. Пробив шлагбаум, они влетели в порт, работающий днем и ночью. Контейнеры – в несколько рядов, огромные портальные краны. И полицейские машины за спиной…

Едва разминувшись с погрузчиком, тащащим на вилах двадцатифутовый морской контейнер – избитый пулями Шоган, подняв тучу брызг, рухнул с пирса в воду…

Абердин. Так называлось это место – хотя в самом названии этом была какая-то злая усмешка. Буквально за десяток лет – Абердин превратился из достаточно обычного портового райончика, где самой большой проблемой могла быть поножовщина у бара – в место, гораздо опаснее, чем Коралл-Гейблс во Флориде…

Это было место – на границе портовой зоны, где за несколько лет вырос город на воде. Город – состоящий из джонок, старых траулеров и прочего барахла, которое в других местах просто пустили бы на слом. В этот город – не осмеливалась соваться даже полиция.

Здесь – жили беженцы. Беженцы из Индокитая, которые бежали, опасаясь за свои жизни после того, как марионеточная «Армия национального освобождения», за которой стояли японцы и китайцы – полностью захватит Индокитай. Далеко не все в Индокитае – воевали с французами, а потом и с американцами. Далеко не все – хотели объединиться в доме с восемью углами24. Понимая, что пощады им не будет, и в новом государстве их ждет концлагерь – они бежали сюда, в Макао – всюду, где в Азии еще оставалась европейская цивилизация.

Пак Бао был одним из таких людей. Он был серьезно виновен перед новыми властями Сайгона – тем, что служил в Иностранном легионе, говорил по-французски, а потом выучил английский и послал своих сыновей в армию. Один из них служил в восемьдесят первом десантном батальоне – это могло служить основанием для смертного приговора всей семье. То, что он погиб под Сайгоном ничего не меняло – здесь смерть не открывала новую страницу жизни. Она всего лишь – влекла за собой месть…

В этот день – по каким-то причинам старый Бао не пошел на своей джонке за рыбой. Рыбу здесь можно было поймать, если выйти далеко в море. Здесь, в заливе она тоже есть – но если ее жарить, то пахнет нефтью, а если ее есть – то рождаются дети – уроды. Дети – уроды это хорошо, их можно было с выгодой продать нищим – но далеко не все люди Индокитая здесь опустились до попрошайничества и разбоя. Бао был одним из таких…

Как раз сейчас он чинил старую сеть, когда услышал какой-то звук. Жизнь научила его быть внимательным ко всякого рода звукам… по ним можно было определить, что к тебе подкрадывается смерть в лице одетого только в трусы солдата с штыком или того хуже – человека без лица, человека в костюме с черным капюшоном… такие тоже были. Другие… другие наверное вернулись бы к своей работе… но старый Бао дожил до своих лет лишь потому, что был внимателен к мелочам, на которые другие не обращали должного внимания.