Дама без изюма / Кое-где

Сказать, что Кира была ошарашена таким заходом – всё равно, что ничего не сказать. К такому повороту событий она была явно не готова. К тому же не для того она так долго замышляла и готовила свой «побег».

– Послушай, а как же Тоськина ипотека? Да и Женьке рожать со дня на день. Тем более у неё муж. Как он воспримет её переезд?

– Муж объелся груш, – супруг пьяно гоготнул в трубку, – Да и рожать в Москве, по любому, лучше, чем у нас. В Москве врачи лучше и условия круче. Я по телевизору тут видел…

Внезапно с той стороны трубки отдалённо донёсся мяукающий женский голос: «Котик! Ну, ты там скоро? Хватит отдыхать, девушки уже легли и просят! Я горю…»

– Вот чёрт, – пьяно ругнулся в трубку супруг и связь оборвалась.

Кира несколько раз пыталась перенабрать, но «абонент» был уже «не абонент». Не понимая, что вообще происходит и не смотря на поздний час, она набрала номер Тоськи.

– Привет! Папу позови к трубке, пожалуйста! Никак не могу ему прозвониться, видимо телефон разрядился…

– Привет, а папы дома нет.

– А куда он ушёл?

– Кира, ты что дура? Он, как ты уехала, дома практически вообще не появляется! Так, только переодеваться иногда заходит, да пожрать … – голос Тоськи был непривычно дерзок, – Ты вообще понимаешь, что ты с нами натворила? Ты своим отъездом нам всю семью разрушила! Взорвала! Он, если раньше и гулял, то тайком, урывками. Без вреда для семьи, а теперь вообще с катушек слетел! Проклинаю тебя!!!

– Как гулял? Мы же с ним… Уже лет пять как… Ровно брат с сестрой… Проблемы у него… Тося, ты в своём уме?

– Это ты с «глузду зъихав»! Только с тобой у него проблемы! На всех у него стоит, только на тебя не стоит! А ты что, не знала? Дура! – прокричала Тоська, будто в истерике, и повесила трубку.

Минут двадцать по окончанию разговора Кира сидела, уставившись в одну точку, после чего встала, прошла к холодильнику и достала бутылку водки. Отвинтив пробку, она налила себе полный стакан и подошла к зеркалу.

– Кто ты, незнакомец? Но кто бы ты не был, за тебя! – обращаясь к своему отражению, промолвила Кира и дзынькнула ободком стакана об амальгаму.

Сделав глоток на добрую половину и откашлявшись, она продолжила:

– Как часто ты, смотрясь в зеркало, задаёшь себе этот вопрос? Я – ежедневно.

Кира достала телефон и посмотрела на часы. Дисплей показывал одну минута первого.

– Здравствуй, Новый день! Прости, кофе сваришь сам. Я ищу новую маску. Моя маска благочестия.

Почему-то Кира питала слабость к душевнобольным. Однажды в детстве, хотя это было уже отрочество, дабы доказать что-то маме (хотя скорее всего только себе) она примкнула к армии инакомыслящих. Потом носила еду собратьям, с ужасом наблюдала как «сёстры» удовлетворяли сексуальные потребности инакопроходящих особей мужского пола, покупающих себе за пачку сигарет отождествление с Аполлоном, просунутым между решёток психбольницы.

Кира приподняла стакан и осушила половину от оставшегося.

– Мне там было настолько весело, что я изгрызла три матраца в порывах ночного безудержного веселья, когда «сёстры» хотели «подружиться». В эти моменты я благодарила всё на свете за то, что хоть целомудрие я потеряла не тут… Но это отдельная история…

Допив «злость», она принесла с кухни остатки бутылки, вновь налила и продолжила, грустно глядя на отражение стакана в зеркале:

– Как это странно – ходить в ватнике, тягать тележки с едой для таких, же как ты «нормальных» там, где ты недавно ходила с друзьями на ставок, смеясь и строя планы на будущее. Свои планы на будущее – благочестивое будущее я разрушила. Сама…

На глаза навернулись слёзы и Кира размягчила внезапно накативший спазм очередным глотком.

– Выбор… – она сделала над собой усилие, чтобы восстановить дыхание, – Он есть у каждого. Бесчестие и благочестие, белое или чёрное… Я – трус. Я выбрала серое. Я вышла из психушки неизменённой. Не сломили меня её казематы. И мне впервые в жизни стало страшно. Как оказалось, в тот миг, когда происходило «таинство дефлорации на восьмерых», это ещё не было «страшно». Страшно началось потом. Их лекарства никак не хотели уходить из сознания и…

Очередной глоток обжёг Кирин пищевод.

– Да… он красавчик! – не понятно к кому обращаясь, прокомментировала она и продолжила:

– Борьба с «сущностью» продолжалась много-много лет. Менялись города, школы, жизни… Мнения всех моих мужчин сводились к одному: «Ты как танк – проехалась по жизни…» А я просто выбрала серое… Я подбирала таких же, как и я – раненых, и… добивала их. Зачем? Наверное, чтобы однажды… Но…

Последние сто граммов из бутылки, минуя стакан проследовали в Кирин желудок.

– Невозможно из кактуса вырастить розу! Кактус можно только срубить под корень. Зря мой кактус оказался стойким… Как хорошо, что есть чай. У него много преимуществ. Его можно выбирать, заваривать, вдыхать его аромат и пить. Не есть, а именно пить. Где угодно. А главное преимущество коньяка в том, что он внешне похож на чай…

Кира вновь посмотрела на часы.

– Здравствуй, Новый день! У меня сегодня плохое настроение. Выбери мне маску, дружище!