Дама исчезает

Последние слова были произнесены таким тоном, что сразу же возникала мысль о самопожертвовании.

— Зачем это тебе? Я поеду один.

— Если страдать, то вместе! Это не доставит удовольствия ни нам с тобой, ни тете Эйде… Но надо же выполнить свой долг!

— Я хотел уберечь тебя от огорчений. Она была так груба с тобой в последний раз!

— Я не обращаю на это внимания. Возможно, ей это доставляет удовольствие.

— Ты так снисходительна, дорогая! Я ведь знаю, что она тебе совершенно не нравится.

— Кому может понравиться тетя Эйда? Сомневаюсь, что ее кто-нибудь когда-нибудь любил…

— Старые люди всегда вызывают только жалость.

— Мне чужда сентиментальность!

— Это, очевидно, женская черствость.

— Возможно. Мы всегда смотрим на вещи реалистически. Я жалею больных, немощных стариков, если это приятные люди. Иное дело — отношение к тем, у кого в двадцать лет был плохой характер. В шестьдесят такие особы превращаются в мегер. Нельзя же их жалеть только за то, что они состарились.

— Согласен. Что ж, если хочешь, поедем вместе.

— Я ведь выходила за тебя замуж, чтобы делить с тобою радости и печали. Тетушка Эйда явно относится ко второму. Привезем ей цветы, коробку конфет с мягкой начинкой, пару занимательных журналов. Предупреди директрису о нашем приезде.

— Мисс Паккард?

— По-моему, ее фамилия звучит именно так.

— Надеюсь, наша поездка окажется приятной.

— Хотелось бы, чтобы она сопровождалась каким-нибудь интересным приключением!

— Что за странные фантазии!

— Чудесно было бы кому-нибудь помочь, спасти жизнь, но я понимаю, что все это досужие мечты…

Глава 2. Неужели это ваше несчастное дитя?

Название местности «Санни Ридж» свидетельствовало о том, что тут должен быть некий солнечный хребет. На деле перед их взором предстало совсем другое: скучная и унылая равнина, которая порождала бы уныние, если б не огромный сад, который окружал особняк, где ютились престарелые. Здесь было много тенистых уголков и большая крытая веранда. Она была покрыта густым плющом, как и сам дом, навевавший спокойствие всем своим добротным викторианским видом.

На их звонок появилась молодая женщина в нейлоновом халатике. Проводив их в небольшую гостиную, она сообщила, что должна предупредить об их приезде мисс Паккард:

— Она сейчас к вам спустится… Ее задержала мисс Карвей, которая снова проглотила наперсток…

— Как ей это удалось? — не удержалась Таппенс.

— Она может шутить таким образом!

Таппенс задумалась. Ей трудно было представить, чтобы кто-нибудь добровольно так развлекался: мало удовольствия, когда наперсток проходит по пищеводу…

Вскоре дверь отворилась и вошла мисс Паккард. Это была уверенная в себе, спокойная, русоволосая пожилая женщина, которая всегда поражала Томми своей невозмутимостью…

— Простите. Вам пришлось меня немного подождать, мистер Берсфорд. Рада видеть вашу супругу!

— Мы знаем, что произошло, — успокоила ее Таппенс.

— Марлен вас предупредила? Мисс Карвей это проделывала уже не один раз. Удивительно, что не бывает никаких последствий!

— Возможно, ее отец был шпагоглотателем, — предположила Таппенс.

— Надо будет это выяснить. Я уже предупредила мисс Фэншоу о вашем приезде, но не уверена, что она осознала этот факт…

— Как ее здоровье?

— Она стала сдавать. Мне показалось, она считает вас детьми, приехавшими на каникулы. Правда, потом она заявила, что вы давно умерли…

— Каково ее самочувствие?

— У нее все чаще пошаливает сердце. Очевидно, она долго не протянет. Считаю своим долгом предупредить вас об этом…

— Мы привезли ей цветы, шоколад, — сообщил Томми.

— Надеюсь, ей понравится, — заявила мисс Паккард, пригласив их следовать за нею.

Когда они шли по коридору, из одной из комнат выскочила маленькая женщина и закричала:

— Хочу какао! Где няня? Дайте мне какао!

Бросившись к ней, сиделка попыталась ее угомонить:

— Вы ведь только что выпили свое какао!! Я принесу вам еще одну чашку!

— Ложь! Я ничего не пила!

Миновав спорящих женщин, мисс Паккард прошла к последней двери. Пригласив Томми и Таппенс войти в комнату, она сказала:

— Вот и мы, мисс Фэншоу. Надеюсь, вы будете рады гостям!

У окна полулежала старая седая леди с морщинистым и капризным лицом.

Увидев Томми, который протянул ей цветы и конфеты, она сердито воскликнула:

— Кого вы привели, мисс Паккард? Мне же нужен электрик или водопроводчик.

Услышав, что это ее племянник, она еще больше вышла из себя.

Недовольство старой леди вызвало и имя Пруденс, которое показалось ей простонародным.

Привыкшая к своему прозвищу, Таппенс все же не считала свое подлинное имя уродливым и неблагозвучным, но спорить с тетушкой Эйдой ей не хотелось.

— Я привезла вам розы, — мягко сказала она.

— Не терплю цветов, они пожирают кислород!

— Я поставлю их в вазу, — предложила мисс Паккард.

— Только попробуйте! Не люблю, когда мною командуют!

Томми засмеялся.

— Вы все такая же боевая, как и прежде, тетушка Эйда!

— Какая я тебе тетя? Мой племянник Вильям погиб на войне. Это спасло его от других неприятностей: он был беспутным малым.

Откинувшись на подушку, старуха попросила мисс Паккард:

— Уведите их отсюда… Я устала…