Дама Пик

И, опасливо оглядываясь на Наташу, вернулся к столу, где Бурлак, энергично жестикулируя, рассказывал Алеше какую-то лихую байку. Алеша смеялся и недоверчиво отмахивался. Бурлак наседал, Алеша соглашался, в общем, вечеринка шла как надо.

– Ну что, подруга боевая, а не пора ли позвонить нашему дорогому Надир-шаху и сказать ему, что мы готовы? – поинтересовался Знахарь, налив себе бокал «Мерло».

– Если ты считаешь, что мы готовы, – звони, – ответила Наташа.

– Да, мы готовы, – твердо ответил Знахарь и, быстро взглянув исподлобья на Алешу, хмуро уставившегося в телевизор, взял со стола трубку.

Набрав нужный номер, он несколько секунд собирался с духом, затем глубоко вздохнул и нажал кнопку вызова.

Надир-шах отозвался сразу же.

– Слушаю тебя, Знахарь, – сказал он, откровенно копируя начало прошлого неприятного разговора.

– Мы готовы, – сказал Знахарь. – Когда вы сможете быть в Казани?

– А мы уже здесь, – засмеялся Надир-шах. – Что, ты удивлен?

– Нет, не удивлен, но не ожидал. Не поделишься секретом, как это вам удалось узнать, куда нужно ехать?

– Никакого секрета здесь нет, – хвастливо сказал Надир-шах, – мы уже давно нашли вставку в той книге, которая все это время была у нас. Но без второго Корана понятным в ней было только упоминание о Казани. И только последний ишак не понял бы, что клад где-то рядом с ней.

– Ясно, – ответил Знахарь. – Сейчас я подробно объясню тебе, где мы будем встречаться. Но прежде я хочу узнать, что с Аленой.

– Что с Аленой? – переспросил Надир-шах. – Она рядом со мной. Хочешь поговорить?

– Нет, – сказал Знахарь, – я тебе верю.

– Это хорошо, – согласился Надир-шах, – но только не забывай о том, что прошло четырнадцать дней, и мне все труднее удерживать моего верного слугу Рашида. Если я не смогу справиться с ним, он отрубит девчонке еще четырнадцать пальцев. Ну, а дальше – как и было сказано. Ты меня понимаешь?

– Да, – ответил Знахарь, – я тебя понимаю. А теперь слушай меня внимательно. Завтра утром…

* * *

В восьмидесяти километрах от Казани, на берегу Волги, находился относительно небольшой скалистый массив. Так сказать, – утесы. Высокие, мрачные, обросшие мхом, короче говоря, такие же, как тот, о котором поется в песне.

Место это было тихим и безрадостным.

Нагромождения скал, появившиеся здесь еще в те незапамятные времена, когда поверхность Земли менялась на глазах с великим грохотом, огнем и дымом, навевали мысли о бородатых разбойничках, ограбленных купцах и диких попойках с бросанием в реку обесчещенных девушек.

Вечернюю тишину широкой и гладкой реки нарушил ровный стук двигателя, и из-за скал показался небольшой пароходик, медленно двигавшийся вдоль берега, на борту которого крупными кривыми буквами было написано «Степанъ Разинъ».

На носу пароходика можно было увидеть разношерстную компанию пассажиров, которые с интересом разглядывали скалы. В руках некоторых из них были бинокли, и они водили фиолетовыми линзами по скалистому берегу.

Наконец один из пассажиров указал рукой на какое-то место в скалах, остальные тоже уставились туда, а затем все дружно повернулись к рубке, в которой стоял за штурвалом пьяненький небритый субьект в белоснежной фуражке с крабом, и пароходик повернул к берегу.

Ткнувшись носом в небольшую песчаную отмель, пароходик закачался на им же поднятой небольшой волне, затем вода снова успокоилась и на берег упала длинная доска с поперечинами.

Следя за тем, как пассажиры осторожно спускаются по сходням, Знахарь подошел к капитану пятнадцатидцатиметрового ржавого корыта, носившего славное имя средневекового разбойника, и сказал:

– На берег не сходить. Понял?

Капитан заглушил двигатель, пьяно подмигнул и ответил:

– Да за такие деньги я не только на берег сходить не буду, а еще и привяжу себя к грот-мачте.

Знахарь окинул кораблик взглядом и сказал:

– У тебя и мачты-то нету. В общем, увижу на берегу – утоплю.

– Слушаюсь, сэр, – отчеканил речной волк и нетвердыми шагами отправился на корму, где в железном облупленном рундуке у него хранился запас спиртного.

«Степанъ Разинъ» был зафрахтован шесть часов назад компанией туристов, желавшей развлечься непременно в этом Богом забытом месте.

Тимофеич пытался убедить их в том, что на Волге есть места и поприличнее, но предводитель компании положил перед ним три тысячи долларов и попросил не рассуждать, добавив, что по возвращении сумма удвоится. Тимофеич немедленно перестал рассуждать, и уже через пять минут «Степанъ Разинъ» отходил от казанской пристани, сопровождаемый завистливыми взглядами капитанов конкурирующих пароходов.

Стоя за штурвалом в продуваемой ветерком тесной рубке, Тимофеич время от времени косился на электрощиток, в котором он спрятал деньги, и в то же время рассуждал сам с собой.

Какая-то странная компания попалась ему на этот раз.