Дама Пик

Из ванной, прикрытой резной крышкой, видна была только ее голова, покоившаяся на крае подстеленной простыни. Лицо спокойное, можно сказать, умиротворенное. Дивной красоты лицо. И все-таки сейчас оно и в половину не было столь же привлекательным, как тогда, когда в нем проявлялись черты характера Татьяны. Ее настроение. Ее ум и талант. Графиня Консуэнтская — признанная красавица, но любил Август все-таки не ее, а Таню.

— Мне только что сообщили, что эрцгерцог посетит нас уже сегодня вечером, — сообщил он женщине. — Ближе к ночи. Так легче соблюдать приватность. Все-таки он публичное лицо.

— Нетерпеливый какой…

— Ты должна его понять…

— Ты ошибаешься, Август, — возразила женщина, по-прежнему не открывая глаз. — Я никому ничего не должна. По факту, я умерла. Причем дважды. Ты же понимаешь, что не смог бы вытащить мое Я из живого тела? Ведь так?

Что ж, Август уже думал об этом, и не раз, хотя с Таней они этот вопрос ни разу не обсуждал. Ни он, ни, тем более, она никакого удовольствия от «смакования этих грязных подробностей» не получили бы. Однако же факт: скорее всего, Таня действительно умерла там и тогда, когда и где она жила до того, как стала графиней Консуэнтский. Впрочем, Теа тоже умерла. Но, если обе они умерли, кто же тогда принимал сейчас ванну?

— Однако сейчас ты жива, — возразил Август. — И как у любого живого человека, у тебя есть интересы.

— И потребности…

— И потребности, — усмехнулся Август, представив вдруг эти ее потребности. — Но сейчас мы говорим об интересах, которые, если подумать, суть те же потребности.

— Мой интерес — жить долго и счастливо, — улыбнулась Теа, приоткрыв один глаз. — Да, ладно тебе, Август! Не надо кукситься! Вылечим мы твоего эрцгерцога! Или нет… Посмотрим… Поглядим… Авось, да и получится…

* * *

Прежде Август с эрцгерцогом лично не встречался и ничего о нем не знал, — ни хорошего, ни плохого, — кроме того, что Леопольд Бабенберг — член императорской фамилии. Встретившись же с ним этим вечером во дворце Кауниц, Август пришел к выводу, что ничего на свете не случается без причины. И отсутствие славы в том числе.

«И это будущий император?» — покрутил он мысленно головой, рассматривая эрцгерцога, расположившегося в кресле, напротив.

Леопольд оказался бледным худым мужчиной лет тридцати с блеклыми «рыбьими» глазами и невыразительными, какими-то стертыми чертами лица. Голос тихий, интонации не выражены. Речь правильная, но тоже какая-то неживая, бесцветная.

«Впрочем, это не мой кронпринц! — решил Август, получив первое впечатление о Леопольде Бабенберге. — Вот пусть у австрийцев голова о нем и болит! А мне лишь бы проклятие с этого „гения“ снять, а дальше — хоть трава не рaсти!»

Однако, чем дольше он беседовал с эрцгерцогом и князем фон Эггенбергом, тем более сложной казалась ему стоящая перед ним и Теа задача. Проклятие, каким увидел его Август при поверхностном изучении, предстало перед его «внутренним взором» неким аморфным «темным» пятном. Чем-то вроде туманного образования сродни грозовому облаку. Но только очень маленькому облаку, если здесь вообще уместно такое сравнение. Проклятий такого типа Август в своей практике не встречал, хотя и знал из литературы, что они существуют. Он сомневался даже, что смог бы наложить на кого-нибудь такое сложное заклятие. А раз так, то и снять его с Бабенберга будет отнюдь не просто.

«Как она сказала? Посмотрим… Поглядим… Авось, да и получится? Возможно, так оно и есть!»

— Где же графиня? — не выдержал наконец президент тайного совета Священной Римской империи.

Вопрос задан вежливо, но выдавал чувство раздражения, охватившее князя после получасового напряженного ожидания «главной виновницы торжества».

— Вы же понимаете, князь, — мягко улыбнулся Август в ответ, — графиня не может выйти к таким гостям, как вы и эрцгерцог, не приведя себя в порядок. А мы только что с дороги…

Прозвучало примирительно, имея подтекстом, спрятанном в одной лишь интонации, сакраментальное — «Женщины! Что с них взять!»

— Да, разумеется, — кивнул князь.

— Еще вина? — вежливо поинтересовался Август, с трудом поймав взгляд эрцгерцога.

— Вина? — Казалось, Бабенберг витает в облаках.

«М-да…»

— Добрый вечер, господа!

Женщине снова удалось его удивить. Каким-то неведомым образом она вошла в гостиную, не обнаружив заранее своего присутствия за дверью. Да, и дверь открылась как-то подозрительно бесшумно. При этом Август не уловил даже «отзвука» волшебства. Все происходило настолько естественно, что даже у него, на опыте познавшего впечатляющую материальность графини, начинало закрадываться сомнение в ее физической реальности.

«Дух или призрак… Где-то так!»

Между тем, Теа приблизилась к поднявшимся из кресел гостям, наградила их милой улыбкой, позволив церемониально поцеловать ей руку, представилась эрцгерцогу и, не на шутку удивив Августа, неожиданно предложила:

— Что ж, давайте перейдем к делу! Ваше высочество, не могли бы вы пройти в центр комнаты!