Дама с букетом гвоздик

Арчибальд Кронин Дама с букетом гвоздик

© А. С. Киланова, перевод, 2023

© И. Ю. Куберский, перевод, 2023

© Э. А. Несимова, перевод, 2023

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2023

Издательство Иностранка®

* * *

Дама с букетом гвоздик

Глава 1

Именно она, миниатюра Гольбейна, собрала дождливым ноябрьским днем антикваров в «Верноне», поскольку на аукционе не было ничего сравнимого с ней ни по стоимости, ни по значимости. Несколько неожиданно присланная семьей Неллер из Роксонского аббатства, миниатюра была широко известна как «Дама с букетом гвоздик». Это исключительное по своей изысканности произведение представляло собой крошечный портрет мадемуазель де Керси, дочери посла при дворе Генриха Восьмого, написанный около 1532 года, вскоре после возвращения Гольбейна в Лондон из Базеля – в период творческого расцвета мастера.

Длинная галерея была переполнена, когда ровно в половине пятого миниатюру выставили на продажу. Из уважения к собравшимся, в котором угадывалась легкая ирония, торги были начаты с двух тысяч гиней, цена тут же выросла до пяти тысяч, на мгновение замерла, затем устремилась к семи, поколебалась, после чего с паузами, свидетельствовавшими об убытии конкурентов, дошла до девяти тысяч четырехсот гиней, когда не осталось никого, кроме двух сильных соперников. Здесь она остановилась.

– Девять тысяч четыреста гиней.

Учтивый и бдительный аукционист, занимавший высокую красную трибуну, – волосы тщательно расчесаны на прямой пробор, в темный галстук аккуратно воткнута жемчужная булавка – внушительно повторил цифру, не отрывая взгляда от бесстрастного лица Бернарда Рубина, смотревшего куда-то в сторону. Похоже, что нынешняя ставка была его пределом. И все-таки в конце концов его прищуренный глаз, едва различимый под жестким краем шляпы-котелка, с каким-то кислым упрямством моргнул, и аукционист сразу же пробормотал:

– Девять тысяч пятьсот гиней.

В следующий миг с противоположной стороны помещения был подан почти незаметный знак.

– Девять тысяч шестьсот, – невозмутимо заметил аукционист.

– Девять тысяч семьсот! – Рубин мрачно двинулся дальше, но снова кто-то бросил ему вызов.

– Девять тысяч восемьсот гиней, – объявил аукционист и повернулся в сторону Рубина.

Но Рубин со всей очевидностью выбыл из игры, он и так уже превысил лимит, и теперь всем своим видом стоически отмежевывался от происходящего. Если что-то и вывело старого Бернарда Рубина на первое место в торговле антиквариатом, так это способность вовремя останавливаться.

– Девять тысяч восемьсот гиней, – повторил аукционист, обводя взглядом переполненный зал.

Тишина.

– В последний раз: девять тысяч восемьсот гиней.

Опять тишина, зловещая и бесповоротная, прерванная резким стуком молотка.

– Продано за девять тысяч восемьсот гиней… мисс Лоример.

Кэтрин Лоример незаметно поднялась со своего места за длинным столом и направилась к открытым двойным дверям в конце просторного зала. Несколько человек, вежливо расступившись перед ней, пробормотали поздравления, но, если не считать ее слабой улыбки, она, казалось, не обратила на них внимания. На самом деле в тот момент ей было бы трудно вести себя как-то иначе, поскольку, несмотря на обретенную с опытом выдержку, она чувствовала, как болезненно колотится сердце от напряжения, пережитого в эти последние бесконечные секунды. Ей приглянулась эта миниатюра, но еще одна ставка от Рубина означала бы конец ее планам.

Спустившись по ступенькам, старый Бернард присоединился к ней и заковылял рядом в загадочном молчании. Его машина, черно-серебристая модель «континенталь», огромная и дорогая – Бернард не преминул сообщить всем о ее цене, – стояла у края тротуара. На выходе Кэтрин и Рубин остановились, встреченные шумом и пестротой улицы, запруженной транспортом, и городским гулом Лондона, из-за чего аукционный зал казался чем-то отстраненным и совершенно ненастоящим.

– Нам не по пути? – спросил Рубин.

Так он обычно предлагал ее подвезти.

Было уже около пяти, и Кэтрин, поддавшись внезапному порыву, решила не возвращаться к делам, а отправиться домой. Она кивнула, затем, из-за дождя и тумана, слегка поежилась и быстро шагнула к машине.

На Кинг-стрит было почти не проехать, а на Пикадилли, забитой омнибусами и такси, вообще пришлось стоять. Когда машина двинулась, остановилась и снова двинулась в сторону Керзон-стрит, полуприкрытые глаза Рубина из-под резко очерченных семитских бровей со странной ироничной проницательностью обратились на Кэтрин.

– Вы дали слишком много, мисс Лоример, – сказал он наконец.

– А вы не слишком ли много на себя берете, мистер Рубин?

Рубин тихо рассмеялся:

– Может быть, может быть! – Он позволил себе роскошь легко согласиться, сделав паузу, чтобы полюбоваться идеальным бриллиантом на мизинце левой руки. – Наверное, у вас все очень хорошо, если вы можете забираться так высоко. А, мисс Лоример?

– О, не так уж плохо. – Тон Кэтрин был совершенно непринужденным.