Дама с единорогом (СИ)

Вдоль дороги, окончив дневные заботы, брели крестьяне. Заслышав стук копыт, они предупредительно остановились и прижались к придорожной канаве. Ветрогон промчался так близко, что им, чтобы избежать увечий, пришлось спрыгнуть в канаву. Откашлявшись от попавшей в нос пыли и кое-как очистив лицо от грязи, крестьяне снова выбрались на дорогу.

— Эй, Метью, что с ним? — крикнул один из них оруженосцу, придержавшему своего мула.

Метью остановился, с сочувствием посмотрел вслед сеньору и глубокомысленно протянул:

— Злится.

Смерив расстояние, разделявшее его и Леменора и припомнив, что дорога в этих местах изрядно петляет, оруженосец хлопнул ногами по бокам мула и поскакал напрямик, через поле: он знал, что по-другому баннерета не догнать.

Ноздри Ветрогона широко раздулись; удила покрылись кровавой пеной. С громким ржанием он буквально взлетел на холм; комья мокрой бурой глины звучно шлёпались в лицо Метью, безуспешно пытавшегося догнать господина на своём облезлом муле.

Холм порос жиденьким кустарником; за ним паслось несколько исхудалых коз.

— Как, опять! — гневно крикнул баннерет и стегнул коня.

Ветрогон на полном скаку влетел в заросли кустарника, сломав и раздробив несколько веток. Козы испуганно замекали и разбежались в разные стороны. Одна из них замешкалась и чуть не стала жертвой горячего жеребца Леменора — копыта просвистели всего в паре дюймов от её головы.

Артур резко осадил коня перед оторопевшим испуганным мальчиком в рваной рубашке. Тот нервно вздрагивал и неуклюже пытался загородить хрупким тельцем корзину, накрытую серой холщовой тряпкой.

— Это твои козы? — спросил баннерет.

Мальчик робко кивнул.

— А чья это земля?

— Ваша, сеньор, — его голос стал ещё тише.

— Ты заплатил мне за съеденную твоими козами траву?

— Нет, — мальчишка втянул голову в плечи, ожидая наказания.

Леменор внимательно осмотрел коз, потом перевёл взгляд на корзину. Не говоря ни слова, он стегнул Ветрогона. Копыта коня перевернули корзинку. Из разбитого кувшина на траву вытекло молоко; остатки раздавленного чёрствого серого хлеба валялись на земле. С молчаливым злорадством баннерет втоптал хлеб в грязь и понёсся дальше.

Мальчик опустился на колени и осторожно выковырял из земли остатки своего обеда. Испуганное выражение лица исчезло — сеньор не тронул коз.

Въехав в деревню, баннерет придержал коня. Нервно всхрапывающий Ветрогон, тяжело дыша, ступал по грязной улице. Испуганные матери торопливо уносили с дороги заигравшихся детей, справедливо полагая, что малышам грозит нешуточная опасность. Взбешённый отказом и оскорблениями Уоршела, баннерет без разбора вымещал свою злобу на ни в чём не повинных людях.

Бешеная скачка несколько успокоила его, он снова выехал на дорогу и крупной рысью поехал к замку.

— Слава Богу, в этот раз обошлось! — с облегчением выдохнул Метью и на своём муле затрусил вслед за господином.

Глава VII

Парадный зал, куда, сопровождаемый хозяином, вошёл граф Норинстан, представлял собой огромное, высотой в два этажа, помещение с массивными балками дубовых перекрытий. Огромные полуциркульные арки делили его на несколько частей, поддерживая тяжёлые своды. Деревянная галерея на уровне второго этажа опоясывала зал с трех сторон. По обе стороны большого камина, над которым был помещён фамильный герб, в стенах высоко над полом были устроены ниши с высокими узкими окнами. Главенствующее место в зале занимал т-образный стол, вокруг которого сгрудились длинные скамьи. У камина стояло дубовое кресло хозяина.

Роланд окинул зал придирчивым взглядом, подошёл к камину и сел в кресло, дожидаясь вышедшего на минутку хозяина. Двое оруженосцев заняли места по обе стороны от него; ещё один оруженосец и пажи остались в караульне, а затем перебрались ближе к кухне.

Войдя, Джеральд мысленно не преминув заметить, что гость ведёт себя, как хозяин, — без приглашения занял его место. Пришлось сесть на скамью.

Они обменялись немногословными приветствиями и замолчали, испытующе глядя друг на друга, словно пытаясь понять, что каждый из них из себя представляет.

Слуги, между тем, расставляли на столе холодные закуски.

— Прошу к столу! Надеюсь, Вы не откажитесь от скромного угощения?

— Не откажусь, — усмехнулся граф и сел за стол.

Когда и хозяин, и гость отдали должное желудку, пришло время для разговора.

— Я слышал, — Уоршел, как хозяин, заговорил первым, — Вы жили во Франконии.

— Да, недолго, — сухо ответил Норинстан. — И что с того?

— Ничего, — тут же стушевался хозяин. — Какие новости при дворе?

— Поговаривают, что Ллевелин ап Груффит в очередной раз отказался принести королю оммаж. А ещё ходят слухи, что он собирается послать людей за Элеонорой де Монфор.

— А что король?

— Какое ему дело до притязаний какого-то князька, когда речь идет о сестре бунтовщика и изменника? А почему Вас это так интересует? — подозрительно нахмурился граф. — Я слышал тут, на границе, кое-кто ещё питает надежды…