Дама с элементами безумия (СИ)

Федя сделал вид, что нисколько в этом не сомневался. И съязвил:

- Надеюсь, ты не будешь устраивать в ресторане сцен ревности?

- Если ты будешь ставить мне условия, я вообще никуда не пойду! Больно надо!

- Я не ставлю никаких условий... Но я хорошо тебя знаю.

- По-моему у тебя память отшибло, когда ты ушел к другой. Я никогда... Если бы я... Ой, ладно, чего уж теперь! У тебя, Феденька, своя жизнь, у меня своя. Будем вести себя как цивилизованные люди - не устраивать никаких сцен. И не говорить о прошлом: что было, то быльем поросло.

- А мне иногда хочется... вспомнить прошлое, - неожиданно признался Попугаев. - Я часто вспоминаю смешные моменты. Это сейчас они кажутся смешными, а тогда... Помнишь, однажды я тебе подарил колечко. Неожиданно получил премию, шел мимо ювелирного и купил тебе кольцо, "на глазок". Кольцо пришлось тебе по размеру. И нет бы тебе порадоваться подарку, спасибо сказать, а ты целый вечер доставала меня вопросами: "Что случилось", "проштрафился?", "ты мне изменил?"

- Помню. А ты молчал и хмурился. Жалел, что купил жене в подарок кольцо без всякой причины?

- Жалел, что не купил сковородку, - усмехнулся Федя.

- А ты тогда... точно не проштрафился?

- Ох, женщины... Не проштрафился. Я тебе никогда не изменял... До тех пор, пока не встретил Стасю.

У Веры потемнело в глазах. У нее всегда темнело в глазах, когда слышала имя разлучницы - Станислава.

Очень хотелось сказать всё, что она о ней думает, но желание увидеть Фиделя, пойти с ним в ресторан пересилило и отрезвило...

Эйфория от грядущего свидания быстро прошла, едва Вера вновь взглянула на себя в зеркало.

- И никакие ухищрения тебе не помогут, - "успокоила" она свое безликое отражение. - Увидит меня Федька и ужаснется. Подумает: зачем я ее пригласил в ресторан? Рассчитывал, что былые чувства вернутся, а увидел и... Если позвонил, предложил встретиться, то еще не все потеряно. Надежда умирает последней... Надежда умирает последней... - Вера выводила несколько раз фразу на лично сочиненные мотивы, заряжая себя бойцовской энергией.

Промаршировав по квартире с речевкой, Вера Попугаева вновь застыла перед зеркалом.

Можно преобразиться внешне, но что делать с грустным взглядом брошенной женщины? - призадумалась она. - Постоянная жалость к себе, несчастной женщине, которую никто не любит, заполнила меня всю, до краев. Как избавиться от жалости к себе, несчастливице?

Вера знала, как избавиться от жалости к себе, никому не нужной женщине. Информацию почерпнула из недавнего сюжета, из "телевизора".

Для претворения полученной информации в жизнь, нашла ненужную картонку, вывела на ней толстым синим маркером "Обними меня", полюбовалась на свою работу и быстро начала переодеваться для выхода на улицу. Напялила свою привычную одежду - немодные джинсы и матросскую футболку - в поперечную полоску, взяла картонку с надписью и шагнула через порог. Уже на лестничной площадке замешкалась - что о ней люди подумают?

Начихать, пусть что хотят, то и думают. Захотят обниматься - отлично, не захотят - плакать не будет...

Прелестное июньское утро выходного дня располагало к прогулкам по тенистому парку, к работе на садовом участке или к принятию солнечных ванн на берегу водоема.

Потому во дворе людей не наблюдалось. Так поначалу показалось Верочке, ослепленной на крыльце ярким солнцем. Но перемахнув ступеньки и отойдя от крыльца несколько шагов, она оказалась под сенью старых тополей, почти расставшихся с "седыми волосами" - тополиным пухом, и заметила колоритную личность, восседающую на скамейке с праздным видом. Личность Верочке была незнакома. Она рассчитывала прошмыгнуть мимо, чтобы не отвлекать личность от философских мыслей и созерцания клумбы с цветущим на ней великолепием, но личность при ее приближении вскинула голову и удивленно сложила брови в виде разводных питерских мостов на середине пути.

- Погоди-ка! - приказала колоритная личность и поднялась со скамейки.

Вера подчинилась приказу. И пусть личность не показалась ей привлекательной с первого взгляда, но раз решила обниматься со всеми, значит, обнимайся!

Мужчина сграбастал ее в охапку, обдав запахом вчерашнего перегара. Вера стойко приняла объятия, даже нашла силы для вежливой улыбки. При ближайшем рассмотрении она поняла, что мужчине не больше тридцати пяти, плюс-минус. Назвать его пропойцей было нельзя. Одежду не сию минуту достали из стиральной машинки и не сразу пустили под утюг. Вероятнее всего - достали, но под утюг не пустили. Стильненько, подчеркнуто-пренебрежительно. Одежда колоритной личности была дорогой и модной - не то, что у самой Веры с ее допотопными джинсами: на нем тоже были джинсы - ее джинсам рознь, хлопковая рубашка, сильно "жеванная", но не замызганная, на босых ногах - кожаные сандалии, естественно, не на вещевом рынке купленные.