Дама с фюрером на спине

— Хочу озвучить точку зрения той части «КК», что влилась из «зверей», на поставленный вопрос, — Дмитрий, не привыкший к публичным, пусть даже виртуальным, выступлениям перед значительной аудиторией, выдержал паузу, чтобы справиться с минутным волнением, и вскоре продолжил спокойнее. — Хотя на счету у нас имеются крупномасштабные акции и разовые противоправные действия, всё же главную заслугу формирования я вижу не в этом. Бороться всегда следует с причиной, а не со следствием, будь то приезд новой дозы на паровозе гостей с Кавказа или бональное желание выпить. Нужно раз и навсегда разобраться с приоритетами. Что тебе важнее: этнический облик города или здоровье и долголетие твоего рода? Да, важно и то, и другое. Но без второго первое не поможет. Всё верно, «Белый террор» начала века, пока темпоральный поезд не перевёз нас всех из Москвы в Москвабад, до сих пор заставляет трястись поджилки выживших в той резне цунарефов при виде бронзового ботинка Юрия Никулина, отлитого Александром Рукавишниковым и поставленного недалеко от «Зерkalьного унитаза». Но не стоит принижать и роль пропаганды. Если все национал-социалисты будут только сражаться, то кто будет думать? Существует и обратный эффект: слишком длительные занятия умственной деятельностью заставляют смотреть на «акции прямого действия» как на, по большому счёту, лишь развлечения для подростков, которым хочется самоутвердиться в этом мире под видом благого дела. По сравнению же с «акциями комплексного действия» — такими, как, например, умелая пропаганда в и-нет-роликах — они просто пшик. Гитлер вместо того, чтобы ходить по улицам Вены и юдофобствовать, написал книгу, во многом благодаря которой добился великого зига. Можно натаскать гору чёрных трупов, однако так и не суметь взобраться по ней в НС-общество, как бы ни хотелось, зато оказаться заметно ближе к «зоне». Да ещё и количество всякого дерьма на улицах возрастёт, в том числе от русских алкашей, очень едкого. А можно объяснить, как не пить и не курить; почему нужно качаться или учиться драться; какая польза от чтения книг, почему нужно хранить кровь чистой — и спасти благодаря этому комплексу мер очень много русских парней. Истинный расизм — это, прежде всего, любовь к своей расе. Именно о ней следует думать.

Поскольку все участники обсуждения, не прерывая, крайне внимательно его слушали, Белый Ягуар, решив рискнуть, взял даже проповеднический тон:

— В общем, ведите ЗОЖ, растите здоровых детей! Никогда не будьте распутными и излишне «теплолюбивыми». Лев Николаевич Толстой в наше время, если бы обитал в своём доме в Хамовниках, садился бы не в «Боевую Машину Вымогателя 3 серии», а ехал бы на метро от «Парка Культуры», как простые смертные люди. И звонил бы он не по «шавочно»-ПГМ-нутому «афону 5».

Примирительные «пять копеек» в обсуждение решил внести Виктор, поскольку именно он уговорил Волкодава выступить на конференции:

— Ладно, Ягуар, твоя взяла. Только выпей с нами раз в жизни, — Витька поднял батл, — хоть глоток. Тебе ничего не будет... Палатка там у тебя есть рядом?

— С какой стати я стану пить? Чтоб быть пьяным? Но я, как истинный нацист, всегда отвечаю за свои поступки. Алконавт себе не принадлежит; как сказал Сенека, «пьяный делает много такого, от чего, протрезвев, краснеет». Гитлер не пил и сразу заявил о полной ответственности перед немецким народом. Не оправдав этой ответственности, он сам привёл в действие приговор себе, уйдя со сцены.

— Я ж говорю: капельку выпей! Для вкуса только.

— Вкуса мочи? Вкуса сросшихся в грозди нейронов мозга? Вкуса болезней и смертей? Какого именно из списка?

Праздно бродивший по парку «цунар», как внутренне определил Печуркин подошедшего к нему, отвлёк нациста от перипетий конференции:

— Эй, ара, ти чего орёшь, да? Слюшай, гиде здесь пруд, нэ подскажешь?

2. Ад ГАлага

Время: лето тридцатого года.

Место: транзитная тюрьма города Сталинска.

Ситуация: осуждённые в день отправления в Гисталиноавтолаг.

В тот день аж в семь утра в «пресс-хату» вошёл вертухай; войдя, замялся на пороге. Камера, как по команде прекратив выполнять зарядочный тренировочный комплекс, уставилась на вошедшего. Светёлкин и остальные сразу узнали вертухая: это был молодой красивый парень Петя Бубин. Пётр казался слегка неуверенным в себе, что выглядело несколько странным в глазах Некупко. Дядя Миша спросил:

— В чём дело, начальничек? Вроде бы на вечер переезд забили?

— Да, я знаю...

— Так какого ещё рожна вам в «хата-йоге» надо?!

— Сейчас к вам гость будет! — выпалил наконец Петруха.

— Что ещё за гость? — оживился Копрокантян.

— Знатный гость. Вам понравится.

— Да не юли ты, блин! — заёрзал на полу, где он до того выполнял всяческие нижние асаны с отягощениями, идеалист Джоульштейн, всё ещё грезивший об амнистии.

— Дело в том, что Америка щедро оплачивает попытки воцерковления в христианстве отправляющихся в Гисталиноавтолаг одному священнику, сидящему за религиозно-немавродианское мракобесие. Он нам тоже откатывает, поэтому до сих пор здесь и кантуется.