Дама с фюрером на спине

Нацистская однушка была оформлена, на вкус Снегирёвой, по классу «люкс». Тут имелось всё необходимое, чтобы душа пела «Хорста Весселя»: муляжи и новоделы оружия Третьего рейха; сопутствующая атрибутика и экипировка; плакаты любимых Алиной «правых» групп; нацистский стяг на стенке в комнате и крупный портрет фюрера, изображённого в парадной форме, в коридоре. Хоть пентов вызывай — им бы ничего больше и не потребовалось, если бы захотели конкретно «закрыть» Белого Ягуара. Именно этот трогательный факт послал бронебонный заряд страсти сразу в сердце и колеоризу фрау Гитлер. Впрочем, поскольку давать прямо сходу было нельзя по этическим соображениям, сперва они расположились на кухне, чтобы расправиться с честно закупленной в «Щуке» провизией. Нацистка даже не курила, так как не хотела рисковать, не зная, насколько Дмитрий принципиален в данном вопросе. Это была разумная мера предосторожности: Печуркин выгнал бы взашей любого, кто осмелился бы покуситься на расово-полноценный воздух его дома. Здесь он тренировался и занимался йогой, и это был последний бункер, где он пока ещё мог хоть как-то эскапировать от внешнего мира. Одна «зигарета», выкуренная пассивно, в его глазах разрасталась до размера никотинового снаряда крупного калибра, вдребезги разносящего хрустальный бункер «истинного» нациста. «Истинного», потому что точно так же, как граф Толстой выступал в печати за «чистое» христианство, основывающееся на словах Евангелия и не допускающее насилия, Белый Ягуар призывал к рафинированию нацизма и следованию за фюрером в вопросах здорового образа жизни и признания важности физических упражнений, а в идеале — ещё и к копированию внешнего вида и вегетарианской диете. И точно так же, как слова Толстого не всегда соответствовали реальным делам, сам Печуркин отнюдь не спешил выбривать «чаплинские» усики и отращивать эмоватую чёлочку «стрелкой» или закрывать на жидоремонт, по выражению Толстого, «кладбище животных» внутри него. Об этом Дмитрий и поведал фрау Гитлер.

Итак, поскольку давать сходу было бы моветоном, так как, согласно принятой в социуме иерархии ценностей, интеллект и желудок выше первичных половых признаков, Дима и Алина поглощали пищу и вели высокоинтеллектуальную беседу.

Белый Ягуар оседлал любимого конька:

— Когда людям хочется строить новое, а не разрушать старое, они неожиданно для всех бросают пить. Вот, например, любимый мной Владимир Георгиевич Сорокин не бросит пить и не начнёт строить. Он ещё с перестройки привык ругать и крушить отжившее, весело при этом бухая и не созидая нового взамен... К нему-то как раз, впрочем, претензий нет: он займёт своё заслуженное место в русской литературе, но вот другие... Нерешительные натуры продолжат прятаться на дне стакана, когда открыты сотни путей для самовыражения и самореализации.

Алина, которая сама планировала полностью отказаться от алкоголя после операции и сейчас пила энергетический коктейль, не стала спорить с Печуркиным. Когда разговор зашёл о религии, она, подобно Маврошкину не принимавшая ни одной из существующих конфессий, высказала следующую мысль:

— Ты говоришь, Толстой был против православия и пытался, вопреки церковному ханжеству, научить людей следовать духу истинного христианства. Для того времени это действительно были революционные идеи, но теперь, полагаю, они уже слегка устарели. Сейчас актуально выступать против религии как инструмента обогащения одних через глупость других.

— Красиво говоришь! сама это придумала?

— Нет. Вчера в блоге бывшего парня прочла, он недавно погиб.

— Мне жаль.

— Нечего жалеть «афоз»!

— Это да... Пойдём в комнату?

— Ну, пойдём! — бесстыдно хихикнула Алина.

В комнате нацист аккуратно стянул с фрау Гитлер юбочку и чулки. Подумал, увидев стройное тело: «Зацелую её всю!». Печуркин, языком трепетно полакомившись вкуснейшей в его жизни пяточкой — просто пальчики оближешь! — вскоре уже нежно и ритмично входил выбритым «другом» в мягко-податливую нацистскую мечту.

«Вот, он правильно делает! — подумала фрау. — Не то, что Ученик Парацельса — вчера так зверски натёр мою бедную колеоризу! Короче, нафиг „Неоиста“, абонент уже явно не оппонент!»

Когда Дима входил сзади, она увидела агитплакат «Белых зверей» на стенке. Немного позже в голову одновременно с камшотом пришла идея создания “bloody safari”, сутью которой была ловля похотливых понаехавших «зверей» на «живца», то есть фрау, с дальнейшим умерщвлением оных.

План нового проекта в голове был готов, осталось лишь обсудить детали.

4. Мавродиум

Время: десятое и одиннадцатое августа тридцатого года.

Место: Мавродиум, или мавролей на Крови, юг Гисталинограда (шоссе Пирамиды, дом 26).

Ситуация: ночь накануне Мавродина дня; господучи Алина Леонидовна Гисталина, как было заведено в этот день календаря, посетит Мавродиум для участия в торжествах.