Дама с горгульей

– Нам предстоит серьезный разговор, – спокойным голосом пояснил Артем, все еще оставляя Гриппу за собственной спиной. – Думаю, вам лучше привести себя в порядок и выпить что-нибудь успокоительное. А мы пока пройдем в гостиную. Но предупреждаю: никаких фокусов. Иначе вы будете иметь дело со мной, – грозно стрельнув глазами, добавил Сокольский для пущего эффекта.

Катя с минуту молча смотрела на гостей, потом резко развернулась и исчезла за дверью своей спальни, предоставив гостям самим располагаться.

– Ну и ну… – выдохнула Гриппа, снимая дубленку. – Я еще никогда в жизни так не пугалась. Думала, она меня разорвет! Спасибо за спасение моей жизни, Артем Георгиевич, я ваша должница.

И девушка устремила на своего дважды героя такой мягкий, беззащитный, полный искреннего восхищения взгляд, что означенному герою тут же захотелось броситься с голыми руками на тигра, льва и нильского крокодила одновременно.

Когда Катерина вернулась в гостиную, ее рыжевато-каштановые волосы были уложены, костюм безупречен, а лицо не выражало никаких эмоций.

– Итак, я вас слушаю, – холодно произнесла хозяйка дома, усаживаясь в кресло напротив визитеров.

– Екатерина Пофисталовна, – начал Артем, решив, что для пользы дела Агриппине лучше пока помолчать, – фото, которые привели вас в такое возбуждение, лишь верхушка айсберга. Самые безобидные моменты вашей светской жизни. Чтобы у вас не возникло сомнений в моих словах, я привез вам в подарок несколько более интересных сюжетов.

И Сокольский достал из кармана заранее приготовленную флэшку.

Катя жадно схватила ее и тут же засунула в стоящий на столе ноутбук. Едва появилось изображение, ее лицо, мягко говоря, поползло в разные стороны, словно какой-то шутник решил обработать его на фотошопе, превратив в уродливую маску.

– Где вы это взяли? – Барышня явно с трудом сдерживалась от нового приступа ярости.

Впервые в жизни кто-то побил ее на ее же поле. А она-то считала, что ей нет равных в подобных играх. Но самым болезненным в полученном ударе было то, что его нанесла Агриппина. Катя не сомневалась, лишь женщина могла совершить такое. Сокольский тут ни при чем, тупой солдафон на побегушках. Нет, это все сделала Начинкина. Та самая Гриппа, которая считалась в их кругу бесхребетной, бесхарактерной, унылой амебой, слабоумной идиоткой, пустым местом. А девчонка просто морочила им головы и ловко прикидывалась, смеялась над ними, издевалась исподтишка. То есть виртуозно делала то, в чем Катя считала себя непревзойденным мастером. С таким ударом ей нелегко будет смириться. Это оскорбление будет мучить ее всю жизнь. А ведь еще сегодня утром радовалась своей долгожданной победе, наслаждалась своим триумфом! Но сейчас не до триумфов. Ничего, придет время, и она возьмет реванш. Сейчас же следует постараться выйти из создавшейся ситуации с наименьшими потерями.

И Катя, сделав над собой невероятное усилие, поглубже закопала свою ненависть и, взяв себя в руки, взглянула Агриппине в глаза.

– Что тебе надо?

– Во-первых, я хочу знать, что ты делала в субботу вечером с девятнадцати сорока до двадцати часов пятнадцати минут, – без запинки проговорила Гриппа, понявшая настрой противницы.

– Всего-то? – усмехнулась Катя.

– Думаю, тебе не составит труда вспомнить, чем ты занималась и где была во время покушения на моего отца.

– Гуляла по саду.

– С кем? – жестко спросила Гриппа. И добавила, дабы развеять всяческие сомнения собеседницы насчет серьезности разговора: – Отсутствие алиби равноценно признанию в убийстве.

– Жаждешь узнать? Что ж, кушай на здоровье. С твоим дорогим родственничком, с Валерием Коробицким, – с особым удовольствием призналась Катя. – Хочешь услышать, чем мы занимались? Или у тебя уже есть фотографии?

– Нет, только устный пересказ, – парировала Гриппа, наслаждаясь разочарованием Екатерины. – А теперь, будь добра, поведай нам, где были твои родители, как они провели это время.

– Откуда же мне знать? – Катерина откинулась на стуле и сложила руки на груди.

– Ты же любящая дочь, примерная девушка с неиспорченной пока репутацией и хорошими видами на будущее. – Агриппина смотрела Кате в глаза немигающим, гипнотизирующим взглядом. – Но вряд ли ты останешься такой же в глазах общества после публикации имеющихся у меня на руках фотографий. Я даже не уверена, что ты вообще останешься.

Как Катя ни крепилась, но от последних фраз ее бросило в жар, от страха вспотели подмышки. Как ни ужасно, но подобный поворот событий исключать было нельзя.

Гриппа внимательно следила за Тиховлиз и увидела, что та дрогнула.

– Когда вы решили избавиться от отца? – резко и жестко поставила она вопрос, словно сделала подачу в теннисе.