Дама с коготками

Омерзительная простуда затормозила расследование. Из носа текло, глаза покраснели и постоянно слезились, в горле словно скреблись кошачьи лапы, голос походил на карканье. Целых три дня я просидела в спальне, замотанная в шерстяные пледы, и послушно пила подносимые заботливой Зайкой гадкие снадобья: сок редьки с медом, раствор яблочного уксуса с сахаром, боржом с лимоном. Слабый протест вырвался из больной груди только при виде чашки отвратительного горячего молока с пенкой.

– Пей! – железным тоном приказала Ольга. – Это не «Колдрекс» идиотский, а старое, верное средство.

Я подождала, пока она уйдет, и отдала кружку Снапу… Ротвейлер выхлебал напиток в два чавка и с благодарностью поглядел на меня.

В создавшейся ситуации радовали только две вещи. Брови постепенно теряли черноту, и приехал Эдик Себастьянский. Видно, очень уж ему хотелось получить заповедный том, потому что он принес полученную по факсу из Минска ксерокопию дела об убийстве Павла Буйнова. Я отдала ему вожделенную книгу, проводила до дверей и рысью понеслась наверх к документам. Насморк сразу куда-то исчез, горло прочистилось, и появился голос.

Павел Буйнов, ювелир, погиб через два месяца после прихода советских войск в Минск. Всю оккупацию он мирно пережил в своей квартире. Аресты и преследования обошли Павла стороной. То ли немцы не знали, что мужчина работал с золотом, то ли просто до него не успели добраться.

Имя убийцы стало известно следственным органам. Соседка видела, как в квартиру Буйнова около девяти вечера пришел бывший полицай Андрей Пивоваров. Жители района хорошо знали Пивоварова. При немцах он принимал самое активное участие в карательных акциях, собственноручно вешая на площадях Минска пойманных партизан, евреев или просто неугодных. Старуха наблюдала, как Павел впустил злодея, а через час, снова услышав шаги, глянула в «глазок». Пивоваров покидал соседнюю квартиру с чемоданчиком в руках. Наблюдательница сразу опознала саквояж – с ним в мирное время старший товаровед Ювелирторга Буйнов ходил на работу. О своей слежке старуха поведала, лишь когда узнала, что Павел зверски убит. Перед смертью мужчину жестоко пытали: отрезали пальцы на руках и выкололи глаза. Милиция моментально начала поиски негодяя, но он как в воду канул. Вместе с ним исчезла и его сожительница – Регина Николаевна Зайцева с малолетней дочерью. Приводилось ее описание: рост примерно метр шестьдесят, вес в районе пятидесяти килограммов, правый глазной зуб отсутствует, на левой стороне шеи большое уродливое родимое пятно. Волосы темные, заплетенные в косы.

Целую страницу занимало описание украденных ценностей. В списке стояли: золотые николаевские десятки, несколько разнообразных колец, более сорока цепочек. И среди пропавшего – старинный гарнитур, сделанный дедом Буйнова для бабки: браслет из золотых черепов, в глазницы которых вставлены рубины, сапфиры и изумруды; кулон в виде отрубленной головы в оправе из бриллиантов и два кольца со скрещенными костями, мужское и женское. Бабка увлекалась спиритизмом, самозабвенно вертела столики. Наверное, это и подстегнуло фантазию деда. Завершал список золотой слиток весом в пятьсот грамм. Младший брат Павла говорил, что все ценности достались от родителей. Буйновы на протяжении четырех поколений занимались ювелирным делом и скопили приличный капитал. Убийцу искали, но он сумел исчезнуть, пользуясь неразберихой 1944 года.

В папке оказался и лист с записью допроса матери Зайцевой. Женщина утверждала, что понятия не имеет, куда подалась дочь. Говорила, что Регина собиралась на заработки куда-то к тетке в Новосибирск, хотела увезти ребенка из разрушенного и голодного Минска. На вопрос, кто является отцом внучки, бабка пожала плечами, сказав, что понятия не имеет, но только не Пивоваров, он познакомился с Региной позднее и силой принудил к сожительству.

Однако соседи Зайцевой сообщили противоположные сведения. Регина жила с Андреем по доброй воле, более того, великолепно знала немецкий и работала в комендатуре, где и познакомилась с любовником. Отношений своих они не скрывали, вели, как говорилось в протоколе, «совместное хозяйство». Но девочка, похоже, и правда не от него, потому что полицай часто бил ребенка и обзывал «приблудной». Соседи побаивались парочки и предпочитали не портить с ними отношений. Хорошо запомнили они и случай с семьей Коган. Нора Соломоновна Коган, известная на весь Минск педиатр и лечившая не только девочку, но и саму Регину, пришла молить Зайцеву о помощи. Доктор просила спрятать свою внучку – тринадцатилетнюю Сусанну. Регина обещала содействие. Но в ту же ночь за Коганами пришли, и они исчезли всей семьей. Через несколько дней люди увидели, как Регина выходит во двор в белой песцовой шубе, точь-в-точь как у Норы Соломоновны.