Дама с простудой в сердце

— Не преувеличивай. Половина людей из его охраны — мои люди. Будут выполнять мои приказы. Это не вопрос. Но смерть Шестопала не должна бросить тень на банк или на телохранителей. Вот почему основную задачу должен сделать человек со стороны. Ты лучшая кандидатура, как ни крути. Во-первых, о вашей связи никто не узнает. Во-вторых, тебе это выгодно. Деньги серьезные. В-третьих, ты развяжешь себе руки, а в-четвертых, я помогу, тебе не придется ничего особого делать. Можешь не отвечать.

— Когда? Я спрашиваю, а не отвечаю.

— Не торопи события. Благоприятный момент всегда приходит сам. А сейчас предлагаю выпить, чтобы тебя не тошнило. Шампанское помогает.

* * *

В тот момент, когда возлюбленная Давида Илларионовича занималась любовью с неизвестным ему молодым самцом, он занимался делами. Как и было договорено, встреча с Пуховым состоялась на кладбище возле заброшенной могилы, где редко появлялись люди. Пухов выглядел удрученным и готов был к тому, что адвокат выльет ему на голову ушат помоев.

— Слышал небось уже о провале этих ублюдков?

Добронравов улыбнулся, похлопал Пухова по плечу и присел рядом на перекошенную скамеечку.

— Дерьмо, а не работники, — продолжал Могила. — Мои бы ребята такого себе не позволили. Вот что значит брать на дело разношерстную публику со стороны. Так дела не делаются, Илларионыч.

— Не расстраивайся, Жора. Все прошло по плану. Брать там было нечего. В сейфе княгини можно только носовые платки найти. Мы сделали дело куда важнее, чем обычный «скок». Навели ужас на дом и запугали всю округу. Газеты, конечно, по таким пустякам не звонят, но телеверсии криминальных новостей мимо факта не прошли. Так одного из твоих подбили?

— Ранили. Но свои же добили. Правда, он все равно ничего не знал, его дело — сейф открыть, что он и сделал. Но если дать им более серьезное дело, то засыплются.

— И это не страшно. Важно, на чем засыплются. Они же приговоренные. Ничего важного не знают, тебя не сдадут. Ну возьмут их и что? Отправят в Петроградскую предвариловку? Дашь маляву ребятам, у тебя же везде свои люди есть. Захлебнутся мальчики в собственной параше, и концы в воду. Важно другое, Жора. Если их заметут, при них должны найти улики, чтобы следствие поняло, за чем они охотились. Вот что важно. Вчерашний инцидент — проба пера. Считай, что испытание твои подопечные прошли. У тебя есть другой медвежатник? Дело придется иметь с серьезными сейфами. Это в усадьбе стояла консервная банка, а предстоит серьезная работа. Туфту ментам подбрасывать нельзя. В игру вступаю я лично. И грабить будут меня. Серьезные люди не поверят, что я держу у себя несгораемые шкафы вместо сейфа.

— Ты сам себе противоречишь, Илларионыч. То тебя лохи устраивают, а то тебе серьезный специалист нужен. Такие вещи несовместимы. Ни один уважающий себя медвежатник с отморозками на дело не пойдет. И подставлять специалиста никто нам не позволит.

— Возьмешь контроль над ним. Но мне нужен скандал после каждого налета. Такой, как был вчера.

— Тогда дай мне гарантию, что они не влипнут. Иначе специалиста по железу не дадут. Они на вес золота, и в Питере я таких не знаю. Искать придется на стороне.

— Хорошо. План я уточню. Так, чтобы твоих ребят не зацепили. В крайнем случае, медвежатника отмажу. Но одного. Выкуплю, и ему откроют дверь камеры. Пусть пока мужики отдыхают. Надо дать время, чтобы шум затих. А мне надо проверить, как сработал пробный вариант. Ищи взломщика. Месяц у тебя есть на это, а то и целых два.

— Ладно, Илларионыч. Человека я найду, но ты за него ответ держать будешь.

— Договорились.

Через минуту у могилы уже никого не было. Только вороны продолжали каркать, кружась над кладбищем.

20 мая 1998 года

Появление Ники в доме Нелли было закономерным. Девушка трое суток не находила себе места и наконец решилась высказаться.

На этот раз обошлось без кофе. Ника разгуливала по небольшой комнатке, заставленной тяжелой мебелью, и взволнованно, словно на сцене, читала свой монолог.

— Я тебе так скажу, тетя. Я не доверяю больше Шмелеву. Никто, кроме него, не мог дать план Добронравову и навести его на библиотеку. Только чудо спасло марки. А если бы не Борис? Я лишилась бы своего будущего, а ты усадьбы. Какая же я идиотка, что положила их на место. Теперь мы их никогда не отыщем.

— Ты все сказала?

— А что тут еще говорить? И без того все ясно.